По сути дела, излечение происходит через любовь, —
говорил сам Фрейд о переносе (8:163).
Карл Юнг доносил Фрейду о Гроссе:
Доктор Гросс говорит мне, что пресекает перенос с помощью превращения людей в сексуальных аморалистов. Гросс говорит, что перенос на аналитика и настойчивая фиксация являются символами моногамии, а значит, являются симптомами репрессии. Истинное здоровое состояние для невротика – это сексуальная аморальность (4:231).
(Плохо только то, что Гросс злоупотреблял кокаином и морфием и попадал раз за разом в больницу. Но я-то не злоупотребляю ничем – я только доброупотребляю и во многом согласен с Гроссом, в особенности в методе его лечения пациенток – не болтовнёй, а еблей.)
С распространением психоанализа к 1911 году многие аналитики рекомендовали активную сексуальную жизнь как лекарство (4: 329). Но прописать лекарство – это одно, а найти его, купить или украсть – это другое дело. Рекомендуя еблю, врачи не предоставляли пациентам ёбарей и ёбариц, в лучшем случае они предлагали себя, часто непривлекательных и неумелых.
Вильгельм Райх (см. с. 291–331 наст, изд.) утверждал, что если пациент не может достигнуть оргазма, то никакой психоанализ не поможет, и он останется невротиком. А также, что навязчивая тревога и беспокойство, характерные для невротиков, – это результат подавленного сексуального желания, а не прочих выдумок (4: 390). Райх активно ёб пациенток, так что и его погнали из фрейдистов.
Дела американские
В 1909 году Фрейда пригласили читать курс лекций в Clark University США. Дневник, который он вёл на корабле по пути в Америку, находится в Библиотеке Конгресса запечатанным и недоступным (1). Опять охраняют нравственность: чем же он занимался на корабле? Небось с пассажирками шуры-мурничал. Или на верхней палубе онанизмом прилюдно занимался.
Если в Европе многие смотрели на Фрейда сверху вниз, то в Штатах его восприняли на равных и с искренним интересом. Однажды в университете, в котором Фрейд читал лекции, он поднимался по лестнице и курил сигару. Ему указали на знак «Не курить». Фрейд кивнул и продолжал курить. Так он делал все остальные дни (1: 260). И ему прощали. Американское гостеприимство, не иначе.
Фрейд успел за краткий срок пребывания в Америке подсмотреть её сексуальную суть. Вот что он писал:
Сексуальная мораль, как её определяет общество, и в особенности американское, – омерзительна для меня. Я за гораздо более свободную сексуальную жизнь. Однако сам я не использовал эту свободу, ибо я точно знал свои границы в этой области (1:311; 6:51).
Фрейд успел подметить, что американские женщины водят мужчин за нос и делают из них дураков. А в Европе, мол, руководит мужчина, и только так и должно быть (1: 355). Равенство же между полами, по убеждению Фрейда, практически невозможно.
Фрейд считал, что жажда доллара у американцев сделала их ханжами и их либидо израсходовано на делание денег (2).
Чистота теорий Фрейда и опасение скомпрометировать их в глазах учёного и простого мира заставили Фрейда отказаться от американских денежных предложений. Так, в 1924 году, нуждаясь в деньгах, Фрейд отказался сначала от большой суммы, предложенной журналом Cosmopolitain, затем от ещё больших денег, предложенных газетой Chicago Tribune, а потом и от целого состояния, предложенного киностудией Goldwyn в Америке, где продюсеры разного рода хотели эксплуатнуть лишь имя Фрейда, не уделяя серьёзного внимания его теориям.
Возлюбленная дочь
Фрейд подверг психоанализу любимую дочь Анну, прямо и косвенно препятствуя ей выйти замуж, чтобы держать её при себе. Проводить отцу анализ дочери является разрушением основ психоанализа, но Фрейд и Анна тайно этим занимались. А это значит, что отец вынуждал, а дочка радостно подчинилась и поведала о самых интимных подробностях своей сексуальной жизни, которая состояла из мастурбации и садо-мазохистских фантазий. Фрейд написал статью про некую девушку, которая хочет быть высеченной и получить от этого сексуальное наслаждение. Анна позже пишет свою первую статью про якобы пациентку, которая тоже хочет быть высеченной. Из этого можно заключить о характере фантазий Анны. Детальное знание интимной жизни своей дочери ещё более связало Фрейда с Анной (1:326).
Анна была идеальная апостолица. Нежеланный последний ребёнок вырос в самого желанного и нужного для отца. Марта не любила её, что было трагедией для Анны. Даже её тётка Минна, жившая в квартире Фрейда, тоже не любила её. Зато в отце она нашла свою любовь и жизненную цель.
У Анны образовалась патологическая одержимость чистотой. Быть чистой означало для неё завоевать любовь или хотя бы приязнь. В отрочестве она была подвержена депрессии, так как мечтательность украшалась мастурбацией, а последняя порицалась папой.
Анна «отдалась» на анализ папаше в 23 года, переливающаяся через края виной из-за занятий мастурбацией. Анализ продолжался четыре (!!!) года. Всё тщательно скрывалось, и об этом стало известно лишь в 1960-х годах.
Анна написала эссе о некой молодой женщине (а в действительности – о себе), которая с пяти лет представляла себе мальчика, избиваемого взрослым, и это её сексуально возбуждало. Когда Анне было пять лет, от Фрейдов ушла нянька – единственная, кто была с ней ласкова и нежна. Фрейд, разумеется, связал это событие с фантазией Анны. Фрейд рассматривал мастурбацию не как удовлетворение похоти, а как невротическую реакцию и требовал отказа от неё. Поэтому сексуальное наслаждение Анны было завязано с резким чувством вины.
Разумеется, вся её девичья похоть и нежность обращались на отца. Фрейд растолковал, что всё битьё мальчиков – это замаскированная любовь к отцу, которая наказывается. Он в этом убедил и саму Анну (3:304). Однако, почему именно мальчик, он не объяснил, а просто навязал ей свою формулу.
У Анны возникли влечения к нескольким мужчинам и женщинам, которые Фрейд хитро пресекал и придерживал дочку для себя. Даже непонятно, была ли она девственницей или успела с кем-то переспать. Вместо того чтобы дать дочери хороший хуй или хотя бы женский язык, он мучил её своими выдумками, а в итоге она сделалась его нянькой и служанкой. Неплохо выдрессировал, если полагать, что она это делала не через силу, а считала великой радостью (3: 304).
Когда после операции Фрейд вынужден был носить специальный протез, отделяющий носоглотку от рта, то вынимать этот протез каждый день, мыть и вставлять обратно ему самому было невозможно, требовалась помощь. Фрейд настоял, чтобы не медсестра, а только Анна снимала его протез во рту. Он поставил условие, чтобы никаких дочерних сентиментальностей она не проявляла, а по-деловому ухаживала за ним.
