Непрерывная работа мозга в одном направлении, так или иначе, приводит к тому, что умственные процессы у гениальных личностей по определению причинно-следственных связей интересующих их явлений проистекают в десятки раз быстрее, чем у обычных людей. Некоторые уникальные мыслители, такие как Эйнштейн, вследствие длительной умственной деятельности обретали способность мыслить более емкими и оперативными категориями – цельных образов и символов, что, в свою очередь, позволяло им сосредотачиваться на решении основных задач, не отвлекаясь на организацию мыслительных процессов. Работа мозга у таких людей становится автоматизированной, или попросту такой, что они не задумываются над тем, как конкретно достигается решение. Именно таким образом им удавалось выделить из очевидного то, что оказывалось непостижимым для остального мира.
Способность к синтезу всегда определялась как высшая степень возможностей мозга. Но в то же время – как возможность, развиваемая и достигаемая. В этом ее еще большая ценность. Действительно, способность к творчеству, или воспроизведению нового, является высшим действием, которого может достичь человек. Именно способность воссоздания отдельных составляющих мысли и преобразования неоформленного и еще не существующего задуманного в цельный образ является не только свидетельством четкости осознания своей задачи, но и способностью самоорганизации, сооружения новейших умозаключений и выводов.
Работоспособность, сосредоточение и концентрацияТворческая ненасытность всегда отличала самых отчаянных борцов за успех. Им всегда казалось, что они сделали слишком мало, они постоянно находились в непонятной окружающим изнурительной гонке, боясь не успеть завершить начатое. Непрерывная борьба с собственным «Я», жаждущим покоя и наслаждения, у них непременно заканчивалась победой воли. Вытеснение плотских радостей, свойственных обывателю, всегда было характерно для демонических натур. Будучи удивительно, а порой даже нездорово для глаз обывателя неприхотливыми в будничной жизни, они большую часть времени пребывали в каком-то невесомом, абстрагированном от реального мира состоянии. Это позволяло им не столько противопоставлять себя остальному миру, сколько стоять в стороне от него. В значительной степени сознательному балансированию между реальностью и собственным миром способствовала присущая всем гениям невероятная, порой фантастическая работоспособность. И если на первом этапе жизни она была прямым результатом воли и самодисциплины, то со временем искатели успеха вживались в свою роль и находили в этой игре упоительное спокойствие и умиротворение. Хотя потрясающие по масштабам нагрузки нередко доводили их до физического истощения и нервных срывов, они не только разрушали себя этим, но и одновременно благодаря этому поддерживали в себе жизнь.
Если быть до конца объективным, все победители были удивительными тружениками. Порой объемы проделанной ими работы выглядят сказочными: Карл Маркс оставил пятьдесят пять томов трудов, Лев Толстой семь раз переписал «Войну и мир» (в то время как не всякий обыватель может это произведение прочитать), Пикассо писал едва ли не по картине в день.
Джек Лондон силой воли научился вводить себя в состояние творческого вдохновения.
Чтобы успеть проделать такой колоссальный по объему труд, они должны были демонстрировать поистине дивную самоорганизованность. Одной из отличительных черт большинства из гениальных личностей является их способность работать везде, где бы они ни находились – в ссылке, тюрьме, путешествии, на отдыхе, в театре, в общественном транспорте. А также умение настроиться на рабочую волну, независимо от неблагоприятных внешних факторов. Приступая к реализации идеи, они учились урезать свои желания и потребности до неестественного минимума, без сожаления отбрасывая все, что не относилось к реализации идеи. Многие из них десятилетиями жили отшельниками, довольствуясь лишь мизерным набором необходимого – того, что позволяет поддерживать биологическую жизнь. Не заботясь о таких мелочах, как быт, одежда, или даже о том, как они выглядят на людях. Ван Гог работал с фанатизмом безумца, довольствуясь в течение большей части своей жизни голодным пайком. Его нормальной одеждой были лохмотья, но от этого нисколько не страдала самооценка творца. Он не прекращал «рисовать без перерыва» даже тогда, когда вследствие отсутствия витаминов у него начали выпадать зубы и кровоточить десны. Джек Лондон приучил себя к пятичасовой норме сна, и короткий отдых стал достаточным для пополнения сил. Однажды выйдя на литературную ниву, он до последнего для сохранил на редкость высокий темп работы, не позволяя себе отдыхать от печатной машинки почти ни единого дня. В некоторые периоды творчества этот писатель трудился, словно каторжный, по четырнадцать-шестнадцать часов в сутки. Такая работа могла бы свалить с ног кого угодно, но только не его. Он засыпал обессиленный, с одной мыслью – добиться успеха, и с этой же мыслью просыпался, чтобы снова включиться в борьбу. Стоит ли удивляться, что он сумел стать одним из наиболее известных авторов мировой классики. Микеланджело мог сутками находиться подле своего будущего творения, пока решение не являлось к нему, словно снисходительный подарок небес. Он работал до полного изнеможения и прерывался лишь тогда, когда опухали ноги или его валила какая-нибудь болезнь. Камень в конце концов сдавался пред напором настойчивого искателя совершенного образа. Ньютон провел три десятилетия затворнической жизни в Кембридже, в течение которых ничто, кроме собственных опытов или размышлений над их результатами, не могло взволновать его разум. В этот период жизни он не замечал даже того, в каком одеянии он посещает столовую, и оставался равнодушным к плохо скрываемым насмешкам окружающих по поводу его странного туалета. Такая работа сродни движению изолированного от мира землекопа, намеревающегося достигнуть центра Земли. Наполеон довольствовался четырьмя-пятью часами сна и привык к этому. К высшей власти он подкрадывался осторожно, как молодой лев к еще сильной добыче. Но он всегда действовал, искал новые и новые способы воздействия на тех, кто был могущественнее его в конкретный отрезок времени.
Роль упорного, длительного труда никак не изменилась с эволюцией самого человека и развитием цивилизации. Как несколько столетий назад Ньютон корпел над своими опытами, так в конце XX века, чтобы добиться успеха, Билл Гейтс засыпал у компьютера после долгих часов поиска наиболее эффективных программ. И так будет всегда, потому что способность на титанические усилия всегда была определяющим критерием большого успеха.