Главной боевой силой в этой революции, считал Троцкий, должна стать молодежь. «Здоровым молодым легким, – писал Л.Д. Троцкий, – невыносимо дышать в атмосфере лицемерия, неотделимой от термидора, от реакции, которая все еще вынуждена носить одежды революции. Вопиющий разрыв между социалистическими лозунгами и реальной жизнью подрывает веру в официальные каноны. Значительная прослойка молодежи гордится своим презрением к политике, своей грубостью и хулиганским поведением. Во многих случаях, а может быть и в большинстве, индифферентность и цинизм – это первоначальная форма недовольства и скрытого желания к самостоятельности».
Получалось, что в планируемой революции, направленной против строя, Троцкого интересовала не вся молодежь, а та ее «прослойка», которая «гордилась» своей аполитичностью, грубостью и хулиганским поведением. Ориентируясь на настроения и стиль поведения этой прослойки, Троцкий предлагал программу перестройки общественной морали, позволяющей законсервировать незавершенность гражданского, морального, семейного состояния молодежи, превратив население страны в вечно незрелых, социально безответственных юнцов. В популярном в 40-е годы научно-фантастическом романе Лагина «Патент АБ» малолетние детишки с помощью гормонального препарата превращались в физически развитых людей, но сохранивших навеки инфантильный ум, и это делало чрезвычайно удобным их использование в армии и в сфере труда. Кажется, что Троцкий собирался проделать аналогичную операцию с молодым поколением страны, ликвидировав семью и уничтожив связь между поколениями.
«Термидорианская» бюрократия сурово осуждалась за меры, предпринятые в 30-е годы, по укреплению института семьи, который так упорно желали сокрушить ультрареволюционеры вроде Троцкого. «Революция предприняла героическое усилие разрушить так называемый семейный очаг– этот архаичный, затхлый, прогнивший институт, в котором женщина трудящихся классов выполняла свой труд как на галерах с детства до смерти», – утверждал Л.Д. Троцкий. Он огорчался, что работа не была доведена до конца. «К сожалению, – признавался он, – общество оказалось для этого слишком бедным и малокультурным». Справедливо отмечая недостатки в строительстве детских учреждений и сфере услуг, Л.Д. Троцкий переносил центр своей критики на «культ семьи», пропагандировавшийся в 30-х годах. Возмущаясь тем, что под лозунгом борьбы с леваческими искривлениями в вопросах семьи и морали, по его словам, сталинское руководство отвергло «азбучные основы» коммунизма, Л.Д. Троцкий иронизировал над «реставрацией седьмой заповеди» («не прелюбодействуй») в моральном кодексе советского общества.
Другим объектом его возмущения являлось то, что Л.Д. Троцкий называл «реставрацией пятой заповеди» закона Моисея («чти отца своего»). «Забота об авторитете старшего поколения» вызывала тревогу у Л.Д. Троцкого. Противопоставляя интересы молодежи задачам преемственности поколений, Л.Д. Троцкий писал о том, что бюрократия ведет «борьбу против молодежи».
Одновременно у Троцкого вызывала беспокойство «перемена политики в отношении религии». «Отрицание бога, его помощи и его чудес было острейшим клином, который революционная власть вбила между детьми и родителями», – подчеркивал Л.Д. Троцкий.
По мысли Л.Д. Троцкого, клин, отделивший молодежь от родителей и старшего поколения, должен был отколоть ее и от «переродившейся» власти. Эти задачи были связаны с решением важнейших политических задач, которые выдвигал Л.Д. Троцкий. Ориентируясь на аморальные и антиобщественные импульсы в поведении молодежи, Троцкий не скрывал своих надежд направить эти настроения в сферу политического терроризма. «Наиболее нетерпеливые люди с горячей кровью, неуравновешенные, чьи интересы и чувства задеты, поворачивают свои мысли к террористическому мщению» – так характеризовал Л.Д. Троцкий настроения советской молодежи середины 30-х годов. Троцкий прямо ставил вопрос о том, что, встав в ряды движения за придание стране иного облика социализма, эти «нетерпеливые молодые люди» будут осуществлять новую революцию в стране.
В своей книге Троцкий разъяснял, кто будет идейным и политическим руководителем армии «нетерпеливых людей с горячей кровью». Троцкий приводил слова своего единомышленника Виктора Сержа, который, обращаясь к Западу, говорил: «Тысячи коммунистов первого часа, товарищи Ленина и Троцкого… защищают права рабочего класса. Я ничего не преувеличиваю. Каждое слово мое взвешено. Я могу подтвердить каждое из моих заявлений… доказательствами и именами… Мне ближе всего героическое меньшинство, …отличающееся энергией, глубиной, стоицизмом и верностью большевизму великой эпохи».
Из этих слов знающие читатели книги могли без труда догадаться, что речь идет о «большевиках-ленинцах», то есть членах оппозиции, которая уже в 1926 году стала создавать нелегальную организацию. Троцкий с очевидным удовлетворением сообщал «потрясающие новости», которые Виктор Серж «принес в Западную Европу». «Если это понадобится, они выдержат до конца. Даже если они не увидят новый революционный расцвет… революционеры Запада могут на них рассчитывать. Пламя будет гореть, хотя бы даже в тюрьмах. Они же рассчитывают на вас. Вы должны – мы все должны – защищать рабочую демократию… и когда-нибудь вернут Советскому Союзу его моральное величие и доверие рабочих». Эта группа «большевиков-ленинцев», опирающаяся на солидарность Запада, и должна была, по мысли Троцкого, стать политическим авангардом замышляемого им государственного переворота.
В своей книге Троцкий повторял: «Бюрократия может быть устранена только революционной силой». Он подчеркивал, что «возглавить ее и встать во главе масс в удобный исторический момент – вот задача советской секции IV Интернационала. Сегодня она еще слаба и загнана в подполье. Но нелегальное существование партии не означает, что ее нет. Просто это – тяжелая форма существования. Троцкий объявлял всему миру о том, что находящиеся в подполье его сторонники смогут в нужный момент действовать эффективно. «Чем смелее и решительнее будет атака, тем меньше будет жертв».
Троцкий старался убедить весь мир в том, что нелегальная троцкистская партия необыкновенно сильна и ничто не может сломить ее. Оправдывая исторической необходимостью организованные им массовые репрессии в период своего пребывания у власти, Троцкий объявлял, что носители государственной власти в СССР не могут ждать пощады от мщения троцкистов: «Репрессии могут оказаться полностью эффективными лишь в борьбе против класса, который исчезает со сцены, – это было полностью доказано революционной диктатурой с 1917 по 1923 год, но насилия против революционного авангарда не смогут спасти касту, которая, если только Советскому Союзу вообще суждено развиваться в дальнейшем, изжила себя».
