Разумеется, авторитеты Политбюро понимали, что К. У. Черненко, мягко говоря, перезрел и нуждался в крепкой подпорке. Поддерживая избрание его генсеком, Д. Ф. Устинов обговорил и вопрос о том, что на вторые роли перейдет М. С. Горбачев.
— Ты действуй, Михаил, — успокаивал М. С. Горбачева Д. Ф. Устинов, — я договорился, что Секретариат ЦК будешь вести ты. Константин официально внесет это предложение на заседании Политбюро ЦК.
И К. У. Черненко действительно внес это предложение, несмотря на сомнение и даже сопротивление Н. А. Тихонова и некоторых других членов Политбюро.
Восхождение на вершину политической власти державы для К. У. Черненко стало временем и личного триумфа. Стечение обстоятельств позволило реализоваться несбыточной мечте. Трудно понять, как престарелый 73-летний человек, серьезно больной и немощный, мог решиться на такой отчаянно-безумный шаг. Он встал во главе многомиллионной партии, а по существу великой страны в дни ее критического состояния. Нормальная психика отказывается понять такое решение. Согласие на избрание К. У. Черненко генсеком можно объяснить только утратой чувства реальности, непомерной жаждой власти, которая, как оказалось, сильна даже в преклонном возрасте. Нельзя, разумеется, исключать и того, что Константина Устиновича уговорили его соратники занять этот высокий пост, дабы не пустить к власти людей, способных изменить соотношение сил и традиционный курс, выработанный многими деятелями действовавшего в ту пору Политбюро.
Как бы то ни было, но превращение К. У. Черненко в нового политического лидера стало большим праздником для всех испуганных действиями Ю. В. Андропова. И среди радовавшихся приходу Константина Устиновича были не только его ближайшие помощники или приверженцы брежневских идей. Удовлетворение испытывали и многие партийные, советские, хозяйственные руководители, видные деятели культуры, идеологических учреждений. Были среди них и представители теневой экономики, не очень заметно, но активно и по-крупному зарабатывавшие на свое житье-бытье.
Возглавив КПСС, а вскоре и Президиум Верховного Совета СССР, К. У. Черненко понял, что нужно действовать. Он попытался занять, насколько позволяли его возможности, активную позицию, однако своей, «выношенной» программы действий не имел, и потому политика того времени по существу вернулась в прежнюю колею. Единственно, что мог Константин Устинович, — это оставаться и впредь тенью Брежнева, реализуя те решения, которые предлагал аппарат ЦК, Совмина, Госплана, министерств и ведомств. К. У. Черненко, несмотря на возвышение, остался всего лишь исполнителем и проводником чужих предложений. Творцом новых идей ему уже стать не было дано. Вряд ли он мог это сделать и в молодые годы. Уровень теоретической подготовки Константина Устиновича был невысок, а опыт работы ограничивался одной сферой деятельности — идеологической. Черненко никогда не возглавлял ни обкома партии, ни советские или хозяйственные органы. В Молдавии, когда там работал Л. И. Брежнев, ему помогали держаться помощники Леонида Ильича. Поддержку Черненко оказали и позже, когда Л. И. Брежнев перебрался в Москву. Поэтому для бывшего окружения Брежнева он даже в качестве генсека оставался всего лишь «Костей».
После смерти Леонида Ильича Политбюро приняло решение сохранить его помощников в аппарате ЦК. Для этого создали специальную группу советников при Секретариате ЦК. Особого дела у них не было, никто советов не просил, за консультациями не обращался, но независимое положение, знание тайных пружин назначения и возвышения многих лиц делали брежневских помощников неудобными. Я оказался свидетелем начала распада группы советников. В конце 1985 года М. С. Горбачеву позвонил К. У. Черненко и рассказал, что один из помощников Л. И. Брежнева в день его смерти и похорон находился в веселой компании в каком-то охотничьем хозяйстве в Подмосковье.
— Думаю, надо серьезно наказать его за такое безобразие, — предложил Черненко. — Подготовить решение и отправить на пенсию. Как ты считаешь? — спросил Константин Устинович у Горбачева.
— Согласен, — ответил принципиальный Михаил Сергеевич, — надо кончать со всей этой разболтанностью.
Конечно, было не очень логичным вспоминать, что случилось почти два года назад, и за это наказывать. Но решение генсека не оспаривают. И вот человек, способствовавший возвышению Черненко, был довольно бесцеремонно отправлен на пенсию. За ним последовали и некоторые другие помощники Леонида Ильича. Группу советников расформировали. Теперь свидетелей восхождения нового генсека и других лидеров к вершинам власти в аппарате ЦК практически не осталось.
Несколько месяцев после избрания генсеком К. У. Черненко пытался проявлять активность, собирал совещания, встречался с руководителями партийных и хозяйственных органов, готовил выступления, давал интервью. С 13 февраля по декабрь 1984 года Константин Устино-вич опубликовал более 80 различных материалов и речей, которые вошли в его собрание сочинений. Здесь были выступления по поводу смерти Андропова, награждений, приветствия в связи с юбилеями, беседы с политическими деятелями. И это, пожалуй, наиболее важный итог его работы. Но ясно это стало лишь через год после избрания К. У. Черненко генсеком. А вначале была надежда на действия, но этого не случилось.
С приходом К. У. Черненко к власти М. С. Горбачев стал задумчив, мрачен и встревожен. Видимо, тайно он все-таки надеялся встать во главе партии. И это можно было понять. Михаил Сергеевич был, по сравнению с Черненко, молод, достаточно образован, тщеславен. И вот снова он должен стоять в очереди и таскать каштаны из огня для кого-то другого.
А между тем вопрос о назначении вторым секретарем М. С. Горбачева продвигался туго. Вроде бы на Политбюро К. У. Черненко сказал, что вести Секретариат ЦК будет Горбачев, а это значило, что он становился вторым лицом в партии. Но решения Политбюро ЦК по этому вопросу не было принято, и он остался сидеть за столом заседаний Политбюро на том же месте. Его не пригласили пересесть по правую руку от генсека, напротив Председателя Совета Министров СССР Н. А. Тихонова. М. С. Горбачев это тяжело переживал, часто выдержка покидала его, и он в узком кругу отпускал колкости в адрес К. У. Черненко и всех политических стариков. Такое положение, полупризнание Горбачева вторым лицом приводило его в ярость. Он часто и подолгу беседовал с Д. Ф. Устиновым, изливая свои накопившиеся обиды. Д. Ф. Устинов поддерживал его и увещевал:
— Работай спокойно, все уладится. Я скажу Константину.
Однако отношение Черненко к нему было неопределенным. Тихонов и некоторые другие члены Политбюро яростно сопротивлялись назначению Горбачева. В нем видели явную угрозу спокойному существованию и всячески, подчас мелко, унижали его. Горбачеву не могли простить и усиления его позиций, которое произошло при Ю. В. Андропове. Так продолжалось до тех пор, пока Д. Ф. Устинов не выдержал и не сказал на заседании Политбюро ЦК, что Горбачеву нужно садиться за стол заседаний на свое новое место. Как бы спохватившись, это подтвердил и Черненко, сомневающийся Громыко, многие другие, понимая, что вопрос с назначением второго секретаря все-таки решен. Противиться мнению Д. Ф. Устинова не решился никто. Не изменил позиции только Н. А. Тихонов. Он до конца своего пребывания на посту Председателя Совета Министров СССР, члена Политбюро негативно относился к Горбачеву. И только спустя года полтора, уже находясь на пенсии, направил ему покаянное письмо с объяснениями своей позиции и извинениями, о котором впоследствии, видимо, сильно сожалел.
