class="p1">Каким‐то образом, пытаясь сделать этот сезон не таким напряженным, как предыдущие, я забыла запастись продуктами на праздники. А еще – упустила свой шанс осуществить мечту каждой мамы: пойти в магазин в одиночестве.
И вот я бегу по парковке с двухлетним ребенком в одной руке, пятилетний дергает меня за другую, а семилетний спрашивает, долго ли мы еще тут будем. Долго, Бадди, ужасно долго.
Мы уже пробыли в первом магазине в два раза дольше, чем планировалось, а ведь туда я хотела «заскочить на секундочку». Я просмотрела свой список дел. Не было никакой возможности успеть все сделать до Рождества.
Мы ворвались в магазин и схватили тележку. Одного ребенка я усадила спереди, а другого сзади. Взглянув на ноги старшего, решила, что этот пойдет пешком.
Пока мы шли по проходу, я залпами выдавала детям приказы. «Не трогай это». «Не бегай». «Не вылезай из тележки». «Давай быстрее». «Мы опаздываем».
Я швырнула сахар и шоколадные капли в заднюю часть тележки, едва не задев сидящюю там среднюю дочь. Затем втиснула яблоки и апельсины рядом с малышом впереди. Послала старшего за сметаной, а сама пристраивала пакеты с молоком на дно тележки и пыталась вспомнить, есть ли дома все необходимые продукты для приготовления запеканки с зеленой фасолью.
Затем, где‐то в районе отдела с крупами, моя пятилетняя дочь внезапно начала петь.
Ее братья узнали свой любимый рождественский гимн и с энтузиазмом подхватили. Они знали все слова всех песен, хотя двухлетка через каждые пару строк останавливался, чтобы спросить: «Что дальше?»
Покупатели уставились на какофоническую тележку, из которой во все стороны торчали руки и ноги. Я втянула голову в плечи. Дети добавили громкости. Hark! The Herald Angels Sing сменилась на Joy to the World, а затем они стали исполнять We Three Kings. Когда песня закончилась, дети начали сначала.
Это трио начало привлекать все больше внимания, и толпа невольных слушателей все увеличивалась. Я закатила глаза.
Моим детям было все равно, успею ли я испечь печенье, сделать запеканку с зеленой фасолью и упаковать подарки. По ним, так ничто не сравнится с удовольствием петь во все горло посреди продуктового магазина.
«Радость миру, Господь пришел! Пусть земля примет своего царя. («Что дальше?») Пусть каждое сердце откроется ему. И небо и земля споют. («Что дальше?») И небо и земля споют. И небо, и небо, и земля споют».
Я поняла, что покупатели вокруг нас не были недовольны происходящим. Их лица расплылись в улыбках. Я замедлила свой бег с тележкой и улыбнулась в ответ.
Все равно мы не пошли в этом году на традиционные рождественские песнопения. Соседей‐то дома не было – они были здесь, в магазине, скупая все необходимое для праздника в последний момент.
– Ребята, вы великолепно поете, – неожиданно для себя сказала я детям.
Я блуждала по одному отделу магазина за другим, наслаждаясь голосами своих спутников. Молодая девушка помахала нам рукой.
– Если у кого‐то до этого и не было праздничного настроения, то теперь точно будет, – сказала она.
Мы прошли через кассу, и кассир ухмыльнулся. Дети подпевали ритмичному писку сканера штрихкодов. Какой‐то мужчина подошел к нашей тележке и вручил каждому из моих маленьких певцов по долларовой купюре.
– За такое хорошее пение не грех и заплатить, – сказал он.
Три голоса поблагодарили его и начали с третьего куплета We Three Kings. Когда мы прошли через автоматические двери, мой сын потянул меня за руку.
– Я это не ради денег, мам, – сказал он. – Я просто хотел, чтобы люди узнали об Иисусе.
Я остановилась и внимательно посмотрела ему в глаза.
– Я знаю, Бадди.
Мой малыш только шире улыбнулся и продолжил распевать гимны для всех, кто был на стоянке.
А я?
Я присоединилась к нему.
Мелисса Кутрера
Не кровные узы связывают вашу семью – ее связывает взаимное уважение и радость от жизни друг с другом.
РИЧАРД БАХ
В сезон Дня благодарения и Рождества в детских магазинах всегда продаются маленькие детские футболки с надписью «Мой первый День благодарения» или «Мое первое Рождество». Однако для меня это первое Рождество состоялось только тогда, когда мне исполнилось семь лет!
Моя мать умерла от алкоголизма, когда мне едва исполнилось пять лет. У меня было много воспоминаний о жизни до ее смерти, но ничего особенно приятного. Никаких дней рождения, Рождества или других праздников. После ее смерти меня передавали от одного члена семьи другому, пока мой отец, с которым мы никогда не жили вместе, не забрал меня в Техачапи, штат Калифорния, где мы стали жить втроем с ним и моим братом, который был на семь лет старше меня.
Я быстро освоилась в новом городе, познакомилась с новыми людьми и местами. Все вокруг мне стало родным. Я подхватила много самых разных вредных привычек, хоть тогда и не понимала, насколько они плохи.
Я становилась все более неуправляемым ребенком до тех пор, пока не попала в большую беду, из‐за которой отец решил, что не может больше заботиться обо мне. Как‐то он рассказал обо мне своему знакомому – дальнобойщику из Оклахомы. Они с женой хотели детей, но не могли зачать. Дальнобойщик настолько заинтересовался моей историей, что в конце концов предложил отцу удочерить меня. Отец не имел ничего против при условии, что они будут хорошо со мной обращаться.
Водитель грузовика позвонил своей жене в Оклахома-Сити и спросил, что она думает об удочерении семилетней девочки. «Ну, во всяком случае мне не придется менять подгузники!» – ответила моя будущая приемная мать.
Так началась моя новая жизнь. Я переехала в Оклахома-Сити в августе 1954 года и уж через месяц пошла в школу. Все необходимые бумаги об удочерении были подписаны, и я даже на секунду не задумалась, когда судья спросил, хочу ли я этого.
Моя новая мама принялась за мое воспитание, даже, скорее, за то, чтобы я знала и умела то, что знает и умеет любой семилетний ребенок. Мне пришлось учиться не разговаривать с незнакомцами, не уходить из дома без разрешения, не прыгать на мебели и многое другое.
Время летело незаметно, и вот уже зима была на подходе. Для меня это не имело большого значения, ведь в моей жизни раньше ничего не менялось с приходом рождественского сезона. Но в том году меня ждал большой сюрприз! Для моих новых мамы и папы это было первое Рождество в качестве родителей.
Так как Санта раньше никак не
