меня, будто знаменитость. Мы обнялись. Я попыталась к ним втиснуться, но места не хватило, поэтому мы придвинули еще один стол.
Кэти пришла с рукой на перевязи: каким-то образом она умудряется водить машину даже после операции на плече. Барбара со смехом продемонстрировала гипсовый сапог. Ничего не поделаешь: чем старше мы становимся, тем больше риск неудачно упасть.
Мы по очереди делимся последними новостями. Сильвия и Робин показывают фотографии со свадеб своих детей. Мне тоже есть о чем рассказать – на душе вот уже несколько дней очень тяжело, но я приберегу свои печали на потом. Интимные беседы у нас обычно происходят один на один.
Я пью третью чашку кофе и думаю: как хорошо, что у нас есть наш маленький Клуб – место, где мы можем быть собой, не боясь осуждения. Ведь, в сущности, мы все те же, что и прежде. Только чуть постарше и поумнее.
Филлис Кокран
Если вы понимаете, что наступает «выгорание», чувствуете себя деморализованным и истощенным, лучшее, что вы можете сделать – это уйти и восстановиться. Не ради себя – ради всех.
Далай-лама
Я рассеянно смотрела в окно больницы, пытаясь хоть как-то скоротать время.
– Когда мы поедем домой? – спросил мой муж Брайан.
– Думаю, сегодня тебя отпустят, – откликнулась я.
– Хорошо. Потому что мне здесь совсем не нравится, – сказал он.
Так происходило каждый вечер, когда часы посещений заканчивались. Я боялась расстаться с ним, и дело неизменно заканчивалось слезами – его и моими.
Но сегодня все было иначе. Спустя долгих две недели я была полна решимости забрать Брайана домой. Врач подписал все необходимые бумаги, но перед отъездом мне нужно было встретиться с координатором паллиативной помощи. Она предложила посидеть в больничном саду и поговорить. На коленях у нее лежал закрытый конверт. Дружелюбная улыбка и мягкий голос успокаивали.
Разговор начался с вопросов о Брайане. Я рассказала о диагнозе, о нашей жизни «до» и «после» и обо всех своих страхах. Семь месяцев назад у Брайна нашли рак мозга в неизлечимой стадии. Теперь я пыталась объяснить, почему хочу забрать его домой и заботиться о нем самостоятельно.
– Это будет нелегко, – предупредила она.
– Я знаю, – ответила я.
Она положила руку мне на плечо, и я заплакала. Мы сидели молча, пока я не взяла себя в руки. Потом она встала, протянула мне конверт и сказала:
– Удачи.
Я смотрела, как она идет через раздвижные стеклянные двери, и прижимала конверт к груди. Потом, глубоко вздохнув, я открыла его и вытащила книгу. На обложке было написано: «Руководство по уходу в конце жизни».
Честно признаться, я не до конца понимала, что представляет собой паллиативный уход за умирающим. Но я знала, что дома Брайан сможет проводить драгоценное время с близкими. А я вообще не буду отходить от него ни на секунду.
Я подождала, пока мои эмоции улягутся, и вернулась в палату. Через два часа мы были дома.
До госпитализации Брайан был в состоянии сидеть в инвалидном кресле, но теперь он оставался прикованным к постели. Я кое-как уместила его больничную койку между кухней и гостиной, рядом с большим окном, чтобы он мог смотреть наружу.
Теперь, когда он оказался дома, я задумалась о том, на что будет похожа его повседневная жизнь.
Врач паллиативной помощи посещал меня еженедельно и повторял снова и снова:
– Не забывайте заботиться о себе. Бывает, что опекун умирает из-за стресса и напряжения раньше человека, о котором он заботится.
Время тянулось очень медленно. Дни перерастали в недели, и с каждым визитом врача я понимала, насколько он прав. Мы жили далеко от родственников, которые могли бы нам помочь. Я чувствовала, как устало мое тело и как истощен мой разум. В присутствии посторонних я напускала на себя храбрый вид, но на самом деле мне было очень тяжело.
Помню один день. Брайан спал. Врач только что ушел. Я прислонилась к кухонному столу, обхватив себя за локти. Чувствуя, что меня как будто придавило огромным камнем, я, вероятно, задремала. Бессонница преследовала меня каждую ночь – я постоянно прислушивалась к Брайану и никак не могла уснуть. Это добивало меня.
Проснулась я от прикосновения холодного мокрого носа: Дэнни, наш бордер-колли, смотрел на меня снизу вверх, и один только взгляд его нежных черных глаз растопил мне душу. Он все понимал, чувствовал мое горе.
Как выжить, если двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю вы посвящаете себя заботе о любимом человеке? Я боялась оставить Брайана, потому что его состояние могло резко ухудшиться. Пыталась вернуть себе мужа и нашу прежнюю жизнь. О будущем я старалась не думать.
При этом я никак не могла забыть о предупреждении доктора. Знала, что нужно заботиться о себе, но не представляла, как все изменить.
Решение пришло однажды ночью, самым чудесным образом. Все оказалось так просто! Утром я обратилась в несколько частных медицинских агентств и наняла студентку университета, чтобы она могла сидеть с Брайаном. Согласно контракту, она приходила к нам домой на четыре часа в неделю. Это стало моим спасением.
На что же мне потратить эти четыре драгоценных часа? В коридоре печально пылились наши с Брайаном клюшки для гольфа. Да, это определенно был выход.
Я выбрала поле для гольфа, расположенное всего в пятнадцати минутах от нашего дома. Уже по пути от парковки до первой базы я почувствовала освобождение. Я наслаждалась свежим воздухом, гуляя по фэйрвэям, и любовалась оленями и кроликами, живущими в соседнем природном парке. При моем приближении с прудов вспархивали утки. Пару раз мне удалось увидеть стада бизонов, которые бродили по заповеднику. Я жила моментом и была готова к тому, что ждет меня впереди.
Никто не знает, что значит быть опекуном, пока сам не столкнется с этим. Я часто испытывала отчаяние и одиночество. Чувствовала вину за то, что наняла сиделку. Мне посчастливилось найти решение, которое давало передышку. Но не всем опекунам так везет.
Если вы знаете кого-то, кто ухаживает за больным родственником, я призываю вас связаться с ним. Предложите прийти и убраться в доме, приготовить еду, постирать, купить продукты или посидеть с больным. Заберите детей на ночевку, сводите их в кино или в парк. Подставьте дружеское плечо, чтобы человек мог выговориться и поплакать. Подарите опекуну немного времени. Для него оно тоже бесценно.
Венди Портфорс
