Впрочем, ко многим внутренним событиям в «царстве» любительской прессы Лавкрафт относился легко и даже с юмором. Например, раскол подобной журналистики на две ассоциации он воспринимал достаточно иронично и не всерьез.
Но для многих его соратников и этот раскол, и различные склоки внутри ОАЛП были содержанием всей жизни. Во всяком случае, сплетням и интригам внутри ассоциаций они уделяли не меньше времени, чем нынешние блогеры или посетители каких-нибудь популярных форумов на интернет-сайтах. И Лавкрафт тоже неизбежно оказывался впутанным в эти «разборки».
Так, после вступления в ОАЛП он успешно и ярко критиковал конкурирующее объединение. Однако в 1917 г., когда ему заявили, что его критика надуманна и вызвана исключительно незнанием реального положения дел в НАЛП, Лавкрафт решительно вошел и в эту организацию. После этого он изредка посылал свои тексты в ее официальный журнал, вяло интересовался делами и все-таки, к своему крайнему удивлению, в 1922–1923 гг. был избран «временно исполняющим обязанности президента» НАЛП.
В результате он постепенно стал одной из самых выдающихся фигур среди деятелей как ОАЛП, так и НАЛП конца 10-х — начала 20-х гг. XX в. Многие из идей, повлиявших на все развитие любительской журналистики, были выдвинуты именно Лавкрафтом.
В частности, он предложил создавать отделы самообразования в любительских журналах. Борьбу за чистоту английского языка на страницах подобных изданий также начал Лавкрафт. При этом он упорно призывал вернуться к стандартам и нормам литературного языка XVIII в., а в статье «Достоинство журналистики», изданной в 1915 г., он обрушился на употребление писателями жаргонизмов.
Лавкрафт придавал огромное значение литературной критике и возглавлял соответствующий отдел ОАЛП в 1915–1916, 1916–1917 и 1918–1919 гг. Он сильно повлиял на взгляды своих друзей Рейнхарта Кляйнера и Альфреда Гальпина, также работавших в этой области.
Лавкрафт создал ассоциацию самодеятельных журналистов и в родном городе, организовав «Любительский пресс-клуб Провиденса». Он регулярно участвовал в его заседаниях, и те, кто видел Лавкрафта, запомнили его навсегда. Обычно он говорил очень тихо и монотонно, смотрел только перед собой, поворачиваясь к собеседнику, лишь отвечая непосредственно на вопрос. Лавкрафт никогда не терял контроля и самообладания, сколь бы горячий спор ни разразился на заседании.
«Любительский пресс-клуб» просуществовал до осени 1916 г., а затем распался.
С 1915 г. Лавкрафт начал издавать собственный журнал «Консерватив». Первый его номер вышел в апреле, а всего было выпущено тринадцать номеров. Издание выходило достаточно часто в 1915, 1916 и 1917 гг. Потом был перерыв до июля 1918 г., еще номер был издан в июле 1919 г., и последние два номера опубликованы в 1923 г.
Первые три номера «Консерватива» почти полностью написал Лавкрафт, но от номера к номеру его вклад становился все меньше и меньше. И хотя сам издатель в июльском номере 1915 г. заявил, что журнал будет посвящен преимущественно литературе и литературной критике, его авторы не чуждались и политических тем.
На страницах «Консерватива» проповедовались идеи главенства английской расы над национальными меньшинствами, отвергались принципы анархизма и социализма. Также Лавкрафт и его соратники были активными поборниками «сухого закона», призывая к полнейшей трезвости и сами следуя этим принципам. Издатель «Консерватива» утверждал, что никогда в жизни не пробовал спиртного и никогда не попробует.
С 1916 г. Лавкрафт, при поддержке своего знакомого Э.Ф. Локхарта из Южной Дакоты, начал еще упорнее высказываться на страницах любительских журналов в поддержку антиалкогольных мер. Он понимал, что идея принудительной трезвости не популярна, но при этом считал, что «сухой закон» все-таки должен быть принят.
Неприязнь к пьянству и даже вообще к алкогольным напиткам Лавкрафт демонстрировал и в обычной жизни, и в творчестве. В стихотворении «Баллада о Патрике фон Флинне» он с особенной неприязнью отмечал любовь ирландцев к выпивке. В январе 1915 г. в «Провиденс ивнинг ньюс» вышла его сатира «Власть вина». И это стало только началом последующих активных выступлений Лавкрафта в пользу «сухого закона». Сам же он заявлял, что никогда в жизни не пробовал «опьяняющей жидкости», что алкоголь только губит, портит и оскотинивает людей и что его тошнит от самой «вони» спиртного. Однако впоследствии Лавкрафт счел, что реальный «сухой закон» принес больше вреда, чем пользы, и никак не отреагировал на его отмену в 1933 г.
В июле 1915 г. Лавкрафт был избран на пост первого вице-президента ОАЛП. Тогда же он постепенно возобновил свою научно-просветительскую деятельность. На страницах «Провиденс ивнинг ньюс» стали появляться его статьи по астрономии, выходившие вплоть до мая 1917 г. Внешне они выглядели сухо и скучновато, зато в них Лавкрафт отмечал все без исключения небесные явления, которые можно было заметить на момент совершенных им наблюдений.
Кроме того, в этих статьях он начал осторожно цитировать собственные стихи. При публикации Лавкрафт подчеркивал, что это сочинения некоего современного поэта, но не называл его имени.
В 1915 г. в «Эшвилл газетт ньюс», издававшейся в Северной Каролине, он выпустил целый цикл из четырнадцати статей, посвященных подробному изложению основ астрономии. В этой газете он начал печататься потому, что его друг Честер Пирс Манро перебрался в это время в Северную Каролину и, скорее всего, помог старому приятелю опубликоваться на страницах местной прессы.
Будучи поглощен организаторскими заботами, Лавкрафт все же не утратил вкуса к полемическим схваткам. Еще в сентябре 1914 г. он неожиданно вступил в спор с астрологом Й. Хартманном, статья которого «Астрология и война в Европе» появилась на страницах «Провиденс ивнинг ньюс» 4 сентября. На эту статью Лавкрафт ответил яростным отзывом «Наука против шарлатанства», где защищал астрономию и резко критиковал астрологию. Он, в частности, писал: «Автор с сожалением отмечает нынешнюю весьма опасную эпидемию астрологического шарлатанства, имеющую место в нашем городе. Вера в способность звезд и планет предсказывать будущее, несомненно, является предрассудком грубейшего рода и самой нелепой чертой нашей просвещенной эпохи… Поскольку при существующих законах практически невозможно преследовать судебным порядком и наказывать астрологов, не платящих налоги за свое нечестивое ремесло, мы должны разить зло с другой стороны и стремиться подорвать астрологию, распространяя астрономические истины, возвышая таким образом общественность над уровнем шарлатанов, процветающих благодаря всеобщему невежеству»[48].
