На лице гестаповца отразилась растерянность.
- Минуту, фрау Тельман. - Он ушел в соседнюю комнату, там с кем-то долго разговаривал по телефону. Вернувшись, сказал: - Сейчас возвращайтесь домой. Свидание с мужем вы получите завтра.
Она получила разрешение на свидание через три дня - гитлеровский режим боялся международного шума вокруг «исчезновения» Тельмана.
- ...Роза... Главное... Передай товарищам: вырвать меня отсюда...
- Я все сделаю, Эрнст!
- Прекратить! - заорал Гиринг. - Свидание окончено!
Он вернулся в свою мрачную камеру в приподнятом настроении.
«Роза, любимая, - шептал Эрнст Тельман, чувствуя, Как спазм сжимает горло. - Ты со мной. А раз так... Я верю, я знаю...»
Она была тоненькая и золотоголовая, как майский одуванчик. Эрнст сидел в углу кафе, не сводя с нее глаз. Кто-то из товарищей сказал с дурашливым испугом:
- Парни! Тедди на глазах теряет голову!
- Да что ты, - подыграл шутнику Томас Блекерт. - Наш бронированный Тедди? Не может быть!
- Почему не может? Неуязвимый Ахиллес был ранен в пятку, а Тедди прямо в сердце. Боюсь, не смертельно ли?
В танцевальном кафе Эрнст оказался совершенно случайно затащили приятели. Он упирался:
- Да не умею я танцевать!
- И не надо, - пуще всех приставал Томас. - У нас будет другая программа: попьем пива, поболтаем с девушками.
Эрнст сдался и сейчас не жалел об этом. Он только мысленно умолял аккордеониста, чтобы тот играл подольше: девушка кружилась в вальсе так легко и невесомо, словно ее стройные ноги вообще не касались пола, Лицо девушки показалось Эрнсту смутно знакомым. Где он мог видеть ее раньше? Ну, конечно, в прачечной Вельшера! В гладильне...
Там в основном работали молоденькие девушки, и его поражало: как они ежедневно выдерживают свои десять часов, ворочая тяжеленные утюги, в сыром пару и угаре? Утюги заправлялись древесным углем и немилосердно дымили. К концу дня работницы выходили на улицу с красными глазами и жадно хватали ртом свежий ветер, выкашливая из легких убийственно-смрадный воздух гладильни...
Весь вечер Эрнст просидел, насупившись, в полутемном углу кафе. «Дубина неотесанная, - ругал он себя. - Растяпа. Не мог до сих пор научиться танцевать! Теперь кусай локти. А если просто подойти к ней на улице и заговорить? Да ведь сочтет наглецом и приставалой. Ладно, спокойно. Ты никогда не слыл трусом. Подойдешь к ней сегодня же, а там будь что будет!»
Но отважиться на этот шаг он заставил себя только через три дня. В тот вечер Эрнст дожидался ее у выхода из танцевального кафе. Она вышла в шумной компании подружек, но тут же они распрощались и разошлись. Девушка, оставшись одна, быстро пошла по слабо освещенной улице. И тогда он решился:
- Постойте! - И сам не узнал своего осипшего голоса. - И не бойтесь, пожалуйста!
- А я и не боюсь, - сказала девушка. - Хотя знаю, что вы меня ненавидите.
- Я? Вас? - от неожиданности Эрнст даже остановился.
- Конечно. Четвертый вечер смотрите на меня так, словно я ваш смертельный враг.
Эрнст почувствовал, как у него запылали щеки и уши.
- Правильно, - выдавил он. - Я действительно смотрел на вас и пытался вспомнить, где мы виделись раньше.
- И вспомнили?
- Да. В прачечной Вельшера. Девушка кивнула.
- Я вас тоже знаю. Ваша фамилия Тельман? Эрнст Тельман?
- Верно. А вас как зовут?
- Роза Кох.
Они пошли дальше, и скованность Эрнста понемногу стала исчезать. Сердце тоже умерило свой бешеный галоп.
- Откуда вам известно мое имя?
- От наших девочек. Они считают вас чуть ли не героем.
- Вот как? Это почему же?
- Скажите, - Роза внимательно взглянула на него, - Вельшер на самом деле внес вас в «черные списки»? Он уволил вас сразу после того разговора?
- Ну да, - сказал Эрнст и только тут спохватился: -Стоп, после какого разговора?
- Ну, когда он предложил вам должность управляющего?
- Роза, вы случайно не ясновидящая? - с подозрением спросил он. - Я ведь никому не говорил об этом, даже друзьям.
Девушка засмеялась, и ее смех прозвенел в душе Эрнста как весенний ручей.
.- Я не ясновидящая. - Она тряхнула головой, и легкие пушистые волосы разлетелись по плечам. - Зато в соседней комнате сидела яснослышащая секретарша. А она моя подружка. Но мы, кажется, пришли. Спасибо, проводили...
- Вы живете с родителями? - Эрнст не хотел отпускать ее протянутую руку.
- Нет. Здесь живет Клара, моя старшая сестра. Муж у нее моряк, и, когда он в плаванье, я ночую у нее. И мне с ней веселее.
- А родители? - Он продолжал задавать вопросы, чтобы любой ценой отодвинуть минуту прощания.
- У родителей свой домик в Бахтехайде[11]. Каждый день ездить туда далековато, но я все равно бываю там очень часто: скучаю по своим меньшим...
- И много их у вас?
- Еще три брата и две сестры, - с гордостью заявила Роза.
- Родителям, наверное, нелегко?
- Конечно. Папа простой сапожник. Но мы с Кларой им помогаем. - Роза вздохнула. - Мне пора,
- Мы завтра увидимся? - порывисто спросил Эрнст.
- Не знаю, я хотела съездить в Бахтехайде. В голосе Розы звучало колебание, и Эрнст уловил его:
- А можно, я буду вашим спутником?
- Можно.
Возвращаясь по туманным предутренним улицам, Эрнст был готов обнять и расцеловать первого встречного - настолько его сердце было переполнено светом и радостью. Но улицы еще оставались безлюдными и сонными.
Они стали встречаться каждый день, если только у Эрнста не было неотложных партийных дел. Роза никогда не обижалась и не ревновала его к товарищам и к работе, как это делают многие женщины.
- Хватит того, что ты у меня ревнивый, - говорила она, и на ее щеках показывались смешливые ямочки. - Будь твоя воля, укутал бы меня в чадру.
- И укутал бы, да где ее купишь, - отвечал Эрнст. - А уж если говорить серьезно, то кто-то попал в самую точку, сказав: «Ревность - это злодейство в страдательной форме».
- А женщине все равно приятно, когда ее немножко, самую капельку, ревнуют.
Иногда по воскресеньям они ездили в Бахтехайде. Там собиралась вся семья Розы. Мать накрывала в палисаднике праздничный стол, и начиналось шумное, бестолковое, молодое веселье.
Однажды они сидели под навесом маленького кафе на берегу Альстера и пили терпкое сухое вино. Над зеленоватым зеркалом озера в летучих облаках косым парусом скользил месяц. От него на воде ложилась узкая прямая дорожка, словно покрытая листовой медью.
- Посмотри, - сказала Роза, - она выглядит такой настоящей и прочной... Кажется, ступи на нее - и перейдешь на другой берег.
- А мы сейчас проверим. - Эрнст поднял с земли плоский камешек, размахнулся и пустил его вдоль лунного половика. Камень долго прыгал и не тонул...
