Возникновение идеи металлического шрифта еще не предрешало достижения необходимых результатов. Вероятнее всего Гутенберг начал с вырезывания букв непосредственно на металлических пластинках и только позднее освоил мысль об огромном преимуществе отливки совершенно однотипных букв в раз созданной форме.
Но была еще одна деталь, над которой пришлось немало потрудиться изобретателю – это создание пунсона.
Можно, конечно, в металле вырезать вглубь форму буквы или слова и потом, вливая в приготовленные таким образом формы легкоплавкий металл, получить литеры с выпуклым очком буквы.
Однако возможно значительно упростить задачу, если сделать одну модель выпуклой буквы на твердом металле – пунсон. Пунсоном оттискивают в более мягком металле ряд обратных углубленных изображений нужной буквы, получают матрицы и после этого организуют быструю отливку любого количества литер.
Следующий этап – нахождение сплава, который обеспечивает одновременно легкость изготовления (литья) и достаточную прочность шрифта, выдерживающего многократное печатание.
Только изобретение пунсона, необходимого сплава и организация словолитни знаменовали решительный и бесповоротный успех.
Весь этот путь исканий был крайне долог и труден, и неудивительно, что Гутенберг мог употребить на прохождение его почти весь пятнадцатилетний период страсбургской жизни.
Гутенбергу, очевидно, принадлежит введение первой наборной кассы и крупные новшество в печатании – создание печатного станка.
Печатный станок Гутенберга крайне несложен – это простой деревянный винтовой пресс.
ОБЩИЙ ВИД ТИПОГРАФИИ XVI ВЕКА
Забудем на несколько минут современность, ряды линотипов и монотипов, бешеный бег ротационных машин, современную механизацию новейших могучих типографий. Мы вернулись назад к первым годам печатного искусства.
Разборные формы, заключающие углубленное очко отливаемой буквы, уже изготовлены.
В котелке, вмазанном в небольшую печь, расплавляется металл. По книге расходов монастырской печати во Флоренции с 1447 по 1483 г. мы знаем состав сплава: металл (вероятно сурьма), медь и олово.
У кассы со шрифтом, поставленной наклонно, работает наборщик, держа верстатку в левой руке. Верстатка деревянная, вмещает немного строк и приспособлена только для одного формата. В первое время наборщики часто набирали не непосредственно по рукописи, а под диктовку. Верстка набора (приведение первоначально набранных полос к одинаковым по длине страницам книги) уже в XVI веке производилась специальным рабочим – метранпажем.
Краска для печати изготовлена заблаговременно, состав ее: вареное льняное масло, щелок, смола, кошениль и сажа. Варка масла из боязни пожара производилась обычно за городом и часто являлась родом празднества типографов.
Наконец набор сверстан, закреплен и помещен на доску (талер) печатного станка. Затем на набор батырщик наводит краску. В каждой руке у него маца (деревянный кружок, с одной стороны которого мягкая кожаная подушка, с другой – ручка), которой он намазывает краской выпуклые части набора. Листы бумаги налагаются на декель (узкая рамка, обтянутая материей) и прижимаются к нему другой, сквозной рамой – рашкетом. Весь этот прибор вместе с бумагой налагается на набор. Талер подводят под пресс. Остается повернуть ручку станка и крепко прижать к набору бумагу верхней доской (пиан) пресса.
Средневековое ремесло нашло в типографском деле нового сравнительно очень сложного собрата, по типу своему приближающегося мануфактуре и вскоре потребовавшего сугубого разделения труда. На старинных гравюрах наборщики изображены в парадных одеяниях, нередко со шпагою, печатники отличаются от них более простыми и удобными костюмами. Недалеко то время, когда даже литье букв потребует трех профессий: литейщика, отбивальщика и полировщика.
Возвратимся вновь к Гутенбергу, начавшему свою печатную деятельность в Майнце.
Первые печатные произведения, очевидно, быстро истощили его и без того небольшие средства. Уже в 1448 г. он сильно нуждался, так, в октябре этого года для него был сделан заем его родственником Я размере 150 гульденов у майнцких горожан Рейнгарта Бромзера и Иогана Роденштейна.
Удача первых опытов – реальное вещественное подтверждение огромной плодотворности его изобретательской идеи, – листы бумаги, покрытые невиданными четкими буквами, казалось, кричали на весь мир о Неотъемлемости прав Гутенберга на новое искусство и его плоды. Все сомнения, до этих дней омрачавшие радость отдельных успехов, отпали после того, как первое творение в завершенном виде вышло из-под печатного станка.
Но мелкие издания, и даже астрономический календарь, не удовлетворяли изобретателя. Возникло непреодолимое стремление потрясти мир новым, большим, по тем временам, грандиозным трудом – создать первую печатную библию. Какие огромные возможности распространения! Какие блестящие перспективы откроются перед Иоганом, когда всесильное духовенство почувствует заинтересованность в его изобретении и сокровищницы церкви откроются для покупки напечатанных им книг священного писания. Но для разрешения этой задачи нужна настоящая типография, необходимы значительные вложения в оборудование, шрифт, бумагу, длительные расходы на оплату труда мастеров.
Все эти деньги он, Гутенберг, сумеет быстро вернуть и, даже с хорошими процентами.
Деньги сейчас для него только точка опоры, ибо им уже изобретен могучий рычаг, которым ой в недалеком блестящем будущем перевернет весь мир.
Обидно подумать, что где-то, у богатых его сограждан лежат без употребления богатства, а будь они в руках изобретателя, он сумел бы добиться с ними грандиозных результатов. Неужели он настолько бездарен, что не сможет разъяснить свою гениальную простую идею и заставить обратить эти мертвые деньги на дорогое ему дело? Сегодня речь идет не о каких-то опытах, о чем-то неопределенном и далеком, – в его руках неоспоримые доказательства, способные убедить самые тупые головы. Вопрос решен – он найдет себе богатого компаньона и осчастливит его. Гутенберг не просит об одолжении, не ищет помощи, – он сам щедро наградит человека, который даст ему ссуду на беспроигрышное предприятие. Он не думает об условиях, на которых будут получены деньги. Успех его дела и прибыль, и право его на типографское искусство – неоспоримы.
В поисках денег на создание типографии Гутенберг встречает майнцкого бюргера – Иогана Фуста. Фуст был богат. Об этом бесспорно свидетельствуют по тем временам очень крупные суммы, вложенные им в дело Гутенберга. Этот бюргер состоял членом церковного суда св. Квинтина, – почетное место для человека с обеспеченными доходами. Брат его Якоб Фуст был видным городским деятелем и в 1462 г. занимал пост бургомистра Майнца. Семья Иогана Фуста состояла из его жены Маргариты, двух сыновей Иогана, носившего духовный сан, и Конрада, который принимал участие в типографском деле отца и, наконец, дочери Христины, впоследствии жены компаньона Фуста – Петра Шефера.
