- Как я благодарен судьбе за то, что она привела меня тогда к единственно правильному решению - сдаться в плен. Это спасло не только мою жизнь, но и жизни тысячам румынских солдат. Вместе с тем забавно, что Гитлер сделал меня "героем рейха", якобы павшим в рукопашном бою.
...Труднее оказалось покончить с группировкой, окруженной непосредственно в районе станицы Распопинская, так как она состояла из трех полнокровных дивизий (13, 14 и 15-й пехотных) общей численностью не менее 30 тысяч человек. Возглавлял ее командир 14-й пехотной дивизии Стэнеску. Решено было встречными ударами 96-й дивизии с севера, 333-й - с юга, 63-й - с востока (все три соединения - из армии И. М. Чистякова) и 119-й дивизии из армии П. Л. Романенко - с запада расчленить и уничтожить эту группировку. Особая роль отводилась 63-й дивизии полковника Н. Д. Козина, так как она действовала ближе всех к Распопинской, где располагался Стэнеску со своим штабом. Иван Михайлович Чистяков обратился к Н. Ф. Ватутину с просьбой придать Козину танковую бригаду и несколько батарей "катюш", но Николай Федорович разъяснил, что фронт израсходовал все резервы.
- Изыскивайте силы и средства за счет внутреннего маневра,- посоветовал он.
Через некоторое время И. М. Чистяков позвонил командующему фронтом опять. На сей раз он просил уже не танки, а тракторы. Тракторы у нас были, и мы тут же отправили их Козину.
Как рассказывал потом Иван Михайлович, начальник штаба инженерных войск армии подполковник В. А. Любимов предложил двинуть к Распопинской пару танков и колонну автомашин, чтобы создать у врага впечатление, будто готовится удар крупными механизированными силами. Эта мысль командарму 21 понравилась. Несколько часов полковник Пеньковский и его штаб затратили на разработку ложной операции. С наступлением темноты в сторону переднего края обороны противника потянулись десятки парных светящихся точек, вокруг разнесся мощный гул двигателей танков - его имитировали в основном тракторы. К линии фронта машины вели с зажженными фарами, а потом выключали их и поворачивали назад. Поскольку машин было все-таки недостаточно, то к каждой из них прицеплялось по нескольку саней с фонарями. Движение вкруговую продолжалось до рассвета. Одновременно кочующие батареи, меняя позиции, лишали покоя противника короткими огневыми налетами. По радио и телефону отдавались ложные приказы и распоряжения. Активизировали действия дивизии Г. П. Исакова, М. И. Матвеева, М. М. Данилова. И противник клюнул на эту хитрость. Генерал Стэнеску поверил, что мы подтянули крупные механизированные войска, Вскоре полковник Козин доложил И. М. Чистякову, что к нему прибыли четыре румынских офицера-парламентера. 23 ноября в 23 часа по московскому времени акт о капитуляции распопинской группировки был подписан. В небо взвились ракеты, возвестившие о сдаче в плен окруженного врага. На этом участке наступила непривычная тишина. С утра 24 ноября по дороге к Клетской потянулся непрерывный поток пленных. Всего было взято свыше 27 тысяч вражеских солдат и офицеров, захвачено много вооружения и военного имущества{252}.
А тем временем замкнулось и главное кольцо, захлестнувшее по меньшей мере еще в десять раз большее число оккупантов. Это было, несомненно, кульминационное событие Сталинградской битвы.
Надо, видимо, напомнить, что сближение двух танковых клиньев не протекало, да и не могло протекать, синхронно. Войскам нашего фронта предстояло пройти 140-160 километров и форсировать Дон, войскам же Сталинградского - 90, причем крупных водных преград на их пути не было, и подвижные силы А. И. Еременко выступили на сутки позже. И вот мы услышали по радио голос Андрея Ивановича, сообщившего, что 4-й механизированный корпус В. Т. Вольского в 12 часов 20 минут 22 ноября освободил поселок Советский и станцию Кривомузгинская.
- Мы рассчитывали,- довольно раздраженно продолжал он,- что нас сейчас же подопрет своим широким плечом Романенко, а в действительности столкнулись с двумя танковыми дивизиями врага, которые бешено контратакуют и вот-вот выбьют Вольского с занятых им позиций.
После этого разговора Н. Ф. Ватутин резко нажал на А. Г. Кравченко, который доложил, что корпус форсированным маршем продвигается двумя колоннами. Правая в составе всех трех танковых бригад, переправившись через Дон, проследовала на Камыши и далее пойдет на Советский и станцию Кривомузгинская, а левая (4-я мотострелковая бригада в пешем строю) движется в направлении Голубинского, Илларионовского. Около Камышей противник организовал мощную контратаку, которую удалось сломить ценой больших усилий и немалых жертв.
В 16 часов первые танки 45-й и 69-й танковых бригад 4-го танкового корпуса появились на северо-западной окраине Советского. И здесь произошло досадное недоразумение. Они были обстреляны танкистами Вольского, которые в предвечерних сумерках приняли их за врага. Но вот взвилась, хотя и с некоторым опозданием, серия ракет - условный сигнал. Инцидент был исчерпан, танкисты двух фронтов открыли люки машин и бросились в дружеские объятия долгожданных соратников.
Так завершился первый этап грандиозной операции, задуманной и осуществленной советским командованием. В окружении оказалось, как выяснилось позднее, 330 тысяч солдат, офицеров и генералов противника. В большинстве источников указывается, что они входили в 22 дивизии: 17 дивизий 6-й полевой и 5 дивизий 4-й танковой армий. При этом почти никогда не оговаривается причина несообразности этих цифр. Ведь если даже исходить из максимальной штатной численности немецких дивизий (12 тысяч человек), то в 22 дивизиях могло быть немногим более 260 тысяч человек. В действительности же после длительных боев дивизии врага под Сталинградом имели в среднем 7-10 тысяч человек. Отсюда следует, что, по самым оптимальным подсчетам, в окружение попало бы 200 тысяч человек, включая корпусные и армейские части и нормальное усиление за счет резерва верховного командования. Но как раз усиление в данном случае оказалось выше всех мыслимых норм. Гитлер фактически бросил под Сталинград спецчасти большинства корпусов и армий всего вермахта. В целом это означало, что в окружение попала группировка, совершенно уникальная по профессиональным, боевым и моральным качествам личного состава.
Одновременно разгрому подверглась 3-я румынская армия. Пять ее полнокровных дивизий были взяты в плен нашим Юго-Западным фронтом. Невосполнимые потери понесла под ударами Сталинградского фронта 4-я румынская армия. Перестал существовать 48-й танковый корпус, составлявший оперативный резерв фон Вейхса. В обороне возглавляемой им группы армий "Б" зияла теперь почти ничем не прикрытая брешь в 300 километров - от станицы Боковская до озера Сарпа.
