Сборник статей - Россия и США: познавая друг друга. Сборник памяти академика Александра Александровича Фурсенко / Russia and the United States: perceiving each other. In Memory of the Academician Alexander A. Fursenko / Russia and the United States: perc

Ознакомительная версия.

Тогда же мне необычайно повезло, о чем я вспоминал в сборнике, посвященном памяти моего научного руководителя профессора М. П. Вяткина, по приглашению которого я окончательно связал свою судьбу со ставшим мне родным и фактически единственным местом работы – Ленинградским отделением Института истории АН СССР (ЛОИИ), нынешним С.-Петербургским институтом истории РАН. А благодарная память снова и снова возвращает в те уже очень далекие 1950–1960-е гг., когда начиналась моя научная биография, становление как историка России XIX – начала XX в. В ЛОИИ я был зачислен старшим научно-техническим сотрудником 1 сентября 1958 г., и запись об этом в моей трудовой книжке осталась практически единственной (не считая 5 лет, 1967–1972, преподавательской работы по совместительству на кафедре истории СССР Герценовского института). Но связи с ЛОИИ у меня установились уже в аспирантские годы, когда я познакомился еще в Покровском институте с преподававшим там по совместительству Р. Ш. Ганелиным и аспирантами Б. В. Ананьичем и Т. М. Китаниной, не говоря уже о Михаиле Порфирьевиче Вяткине, который, заведуя в ЛГПИ кафедрой истории СССР, в 1955 г. возглавил только что восстановленный после закрытия в начале 1953 г. ЛОИИ, старейший в стране и авторитетный в науке исследовательский исторический институт, куда раньше меня перешли работать вышеупомянутые мои друзья и коллеги. А я еще до работы в институте по предложению редколлегии подготовил одну из первых своих исследовательских статей о монополизации угольной промышленности Донбасса в конце XIX в. в 1-м томе Трудов ЛОИИ «Из истории империализма в России» (М.—Л., 1959).

Тематика указанного сборника отразила начало большой публикаторской и исследовательской работы, развернутой с конца 1950-х гг. в Отделении истории АН СССР в рамках Проблемного совета по истории Великой Октябрьской социалистической революции 1917 г. во главе с академиком И. И. Минцем вновь организованной секцией по изучению исторических предпосылок революционного процесса в России начала XX в., революций 1905–1907 и 1917 гг. Возглавил эту работу в Москве тогдашний директор Института истории профессор А. Л. Сидоров, а в ЛОИИ – М. П. Вяткин. Был составлен грандиозный план подготовки и публикации документальных сборников новых, выявленных архивных материалов по социально-экономической и политической истории России в XX в., в частности многотомной публикации материалов по истории революции 1905–1907 гг. – к ее 50-летию, и проведения больших всесоюзных и региональных конференций по истории экономики и общественного движения (рабочего, крестьянского, либерально-демократического).

В эту работу и был с самого начала включен я, и для меня, как и других ее участников, это была замечательная школа, которая так пригодилась в последующие годы. Трудность заключалась в том, что необходимо было привлечь к этой работе как опытных историков старшего поколения, многие из которых в той или иной мере пострадали от сталинских репрессий, так и способную творческую молодежь, новую ее генерацию. Сразу же после зачисления в штат ЛОИИ я как раз и был привлечен к начавшейся работе по подготовке сборника документов по истории монополизации нефтяной промышленности России. Одновременно готовились капитальные публикации и исследования по истории металлургической промышленности, аграрным проблемам.

Нефтяной промышленности не случайно отводилась особая роль, поскольку она в своем бурном развитии на рубеже XIX–XX вв. вывела Россию в число ведущих индустриальных стран мира. Во время работы над нефтяными сборниками и произошло мое знакомство с Александром Александровичем Фурсенко, товарищеские и деловые отношения с которым сохранились в последующие годы, как и благодарная о нем память. Александр Александрович к моменту нашего знакомства был уже, несмотря на свою молодость (31 год), вполне сложившимся ученым, успешно защитившим кандидатскую диссертацию и опубликовавшим на ее основе свою первую книгу (Борьба за раздел Китая и американская доктрина «открытых дверей». 1895–1900. М.—Л., 1956). В этом ему очень помогла жизненная и научная школа его университетских учителей – профессоров Н. П. Полетики и Б. А. Романова.

Нефтяной сборник готовился совместно с головным московским Институтом истории, который представлял ответственный редактор – опытный историк и обаятельный человек Михаил Яковлевич Гефтер, впоследствии видный общественный деятель и правозащитник. Ученик А. Л. Сидорова, он в 1953 г. успешно защитил кандидатскую диссертацию по истории монополий в топливной промышленности России. А. А. Фурсенко стал его заместителем, а архивной работой и археографической обработкой выявленных документов руководил Леонид Ефимович Шепелев, бывший в то время заместителем директора Центрального государственного исторического архива в Ленинграде. После предварительных обсуждений плана работы наступил самый ответственный этап – выявление документов. Стало ясно, что кроме основного массива документов в ЦГИАЛ и московских архивах необходимо было выявить материалы в местных архивохранилищах и библиотеках, главным образом в основных районах дореволюционной нефтедобычи на Кавказе: Бакинском и Грозненском.

И вот уже через месяц после моего прихода в ЛОИИ мы вместе с Александром Александровичем вылетели в Баку. Дорога неожиданно оказалась непростой. Наш самолет совершил по дороге кратковременную посадку в Москве. Дело было вечером, погода была, что называется, нелетной, густой туман, да и на Кавказе – сильные ветра. Короче говоря, нам, пассажирам, объявили, что вылет откладывается до 8 часов следующего утра. Ночью мы должны были без вещей покинуть самолет и ожидать утренней посадки. Мы с А. А. обсудили неожиданную ситуацию и решили отправиться на ночевку к московским родственникам. Договорились встретиться в 7 часов в аэропортовском кафе. Так и поступили. Встретившись утром и выпив по чашечке кофе, мы прошли к дежурной стойке узнать, объявлена ли наша посадка. Дежурная, заглянув в свои бумажки, совершенно спокойно сообщила, что наш самолет уже улетел. Можно себе представить нашу реакцию и возмущение: до 8 часов оставался еще час времени. Растерявшаяся дежурная стала звонить по начальству, и там ей ответили, что самолет еще на взлетной полосе. Александр Александрович взял трубку и на повышенных тонах объяснил нелепость ситуации. Последовала команда задержать вылет нашего самолета. Нас посадили в дежурную машину, и мы помчались к нашему злополучному самолету. Трапа, конечно, уже не было. Нам сбросили веревочную лестницу, по ней мы вскарабкались в пилотскую кабину и оттуда уже перешли в основной салон, сопровождаемые недовольными взглядами остальных пассажиров и крепкими выражениями в наш адрес.

К счастью, это оказалось единственной трудностью в нашей дальнейшей работе. Приняли нас в Баку очень сердечно, переговоры в архивном управлении, возглавляемом опытным архивистом М. И. Найделем, привели к полной договоренности о работе над архивными фондами крупнейших нефтяных фирм и организаций (съездами бакинских нефтепромышленников и др.), местной периодикой. Всю эту работу возглавил молодой и амбициозный (в хорошем смысле) историк, специалист по истории рабочего класса Алиовсат Наджафович Гулиев, который еще недавно (май 1952 – январь 1958) возглавлял Институт истории Азербайджанской АН. Ему помогал опытный историк Иосиф Васильевич Стригунов. Нас же все эти дни в Баку опекал прикрепленный к нам молодой симпатичный историк Руфат Садых-Заде, происходивший из интеллигентной профессорской семьи, с которым и в дальнейшем у нас сохранились теплые дружеские отношения.

Мы сразу договорились, что кроме непосредственно нефтепромышленных проблем в сборнике будет представлен и материал по рабочему движению, который должен был отобрать и откомментировать сам Гулиев. Его хотелось бы помянуть добрым словом. Гулиев происходил из простой крестьянской семьи и когда приехал на учебу в Баку, даже не владел русским языком. Но упорный труд, особенно при подготовке 3-томной «Истории Азербайджана», когда он был во главе академического Института истории, превратил его в крупного ученого. Снова возглавив в 1965 г. Институт истории, он был избран членом-корреспондентом Академии наук АзССР. К сожалению, он умер от тяжелой болезни сердца в 1969 г. совсем молодым, в 47 лет. А мы с Александром Александровичем его очень ждали во главе азербайджанской делегации историков на Пятом Международном конгрессе по экономической истории 1970 г. в Ленинграде, но… увы!..

О Гулиеве и его большой семье, очаровательных малолетних детях (бережно храню свои многочисленные любительские их фотографии) у меня сохраняются самые теплые воспоминания, относящиеся к моему второму приезду в Баку летом 1959 г. для работы над выявленными материалами, когда я месяц провел у Гулиева на его даче в повседневном общении с его дружной, хотя и простой семьей (по происхождению – из его родного села Гызылаладжи Сальянского района Азербайджана).

Ознакомительная версия.