Когда и почему зародилась в нем тяга к странствиям? Наверное, виновником был отец, читавший детям «Одиссею» в собственном переводе. Впечатленный, Вася вместе со старшим братом Митей превращал в безбрежные морские просторы паркетный пол гостиной. Они вырезали из бумаги кораблики-галеры, сажали по бортам бумажных же моряков, и на длинной нитке возили их по комнате, рассказывая гостям о невероятных приключениях Одиссея. Особый успех у зрителей имели Сцилла и Харибда, роли которых выполняли две кошки: они выскакивали из-под дивана и набрасывались на кораблики.
Море он впервые увидел в возрасте двух или трех лет, когда семья Янчевецких обосновалась в Риге. Григорий Андреевич Янчевецкий, знаток античной литературы, до переезда преподавал греческий и латынь в 1-й Киевской гимназии. Казалось бы, древние языки – удел педантов. Но Григорий Андреевич, получив должность, пустился на авантюру: с помощью друга тайно увез на венчание свою возлюбленную – Варю Магеровскую. Теща сначала прокляла молодых (что за пара – разночинец-учитель и дворянская дочь из родовитой казацкой семьи!), а потом простила и подарила им домик на Крещатике. Там 22 декабря 1874 года и появился на свет Василий Янчевецкий [1].
«Первая познакомила меня со сказочным миром моя мама – она знала множество украинских сказок, – вспоминал Ян. – А любимым писателем моего детства был Андерсен, его сказки нам читал вслух наш отец…».
Летом 1876 года Григорий Андреевич перебрался с семьей в Ригу, где получил должность преподавателя греческого языка в Александровской гимназии. Он не только учил: устраивал литературно-музыкальные вечера, собрал ученический церковный хор, а на празднование 25-летия царствования Александра II поставил с гимназистами драму «Эдип-царь» на греческом языке «со всей оригинальной обстановкой древнего театра». На докладе о состоявшемся торжестве император начертал «Благодарить», и в августе 1881 года Григорий Янчевецкий был «командирован в Грецию с учебной целью на шесть месяцев». Повидав все исторические места Эллады, он еще сильнее полюбил милую его уму и сердцу античность и постарался потом передать это чувство своим детям. Пока же, на время отсутствия, он перевез жену с сыновьями и дочкой Еленой в Санкт-Петербург.
Янчевецкие поселились у приятеля Григория Андреевича – литератора и издателя Петра Полевого, вдовца, предоставившего им комнаты в своей большой квартире. Напротив дома находилась городская читальня, куда Вася ходил с братом Митей за книжками – «Дон-Кихотом», «Робинзоном Крузо», «Сказками братьев Гримм»: «Каждая новая книга была для нас высшим счастьем…». Что еще ему запомнилось? «Солнечным весенним днем, няня позвала нас и шепотом сказала: «Пойдем, посмотрим людей, убивших царя»… Мы остановились возле Семеновского плаца. Сквозь чугунную решетку я со страхом увидел черные виселицы и белые балахоны с телами повешенных… Няня тихо сказала: «Они умерли за народ». Такова была моя первая встреча с жестокой правдой жизни».
В мае 1882 года Григория Янчевецкого назначили инспектором Александровской гимназии. «Наша семья иногда проводила лето на Рижском взморье, – вспоминал Ян. – Однажды, когда мы с братом гуляли по дюнам, между величественными соснами, то застали отца беседующим с незнакомым человеком… Это был И.А.Гончаров, лечившийся в то время в санатории „Мариенбад“. Отец читал нам отрывки из „Фрегата „Паллада“, и я застыл, как зачарованный, глядя на удивительного незнакомца, побывавшего в сказочных далеких странах“ Гончаров, улыбаясь, спросил меня, кем бы я хотел стать. Я долго ничего не мог ответить от волнения, а потом с восторгом воскликнул: „Путешественником!“ и бросился бежать…».
Григорий и Варвара Янчевецкие с детьми – Дмитрием, Василием (в центре) и Еленой. Санкт-Петербург, 1881 год (из архива семьи Янчевецких).
***
Гимназистом-первоклассником он и в самом деле убежал из дома. Газета «Рижский вестник», которую приносил его отец, печатала главы «Острова сокровищ» Стивенсона, только что изданного в Англии. Под впечатлением от увлекательнейшей повести Вася уговорил своего товарища по гимназии отправиться в плавание. Отец Яниса владел двухмачтовой шхуной, в ее трюме и спрятались друзья перед выходом судна в море. Но шхуна попала в шторм и зашла для починки в порт на Моонзундских островах. Беглецы были обнаружены и отправлены по домам. Васе пришлось обещать родителям «больше не бегать» – хотя бы до окончания университета, предполагавшегося в туманном будущем.
Учился Василий прилежно: как-никак, отец в 1885—1886 годах исполнял обязанности директора Рижской Александровской гимназии. Григорию Александровичу даже доверили представить великому князю Владимиру Александровичу рапорт о состоянии учебных заведений Риги, когда его императорское высочество с супругой посетил город. После приема высочайших гостей, а именно – 2 июля 1886 года Григорий Янчевецкий получил назначение директором Ревельской Александровской гимназии. Сохранился журнал ее третьего класса: у Васи Янчевецкого по 13 предметам был средний балл 4,3 – второе место среди 28 учеников [2]. А на досуге он позволял себе все доступные развлечения. В Ревеле гастролировал знаменитый цирк Чинизелли. Вася сумел пробраться за кулисы, где познакомился с клоуном Жаколино Роше. Они подружились, и артист научил настырного гимназиста делать сальто-мортале, флик-фляк и другие ловкие прыжки.
Где Стивенсон, там и Жюль Верн, и Майн Рид – тоже любимые писатели. Летом Янчевецкие снимали дачу под Ревелем. Как-то в гостях у них побывал моряк с военного корабля, ходивший вокруг света – поведал о Южной Америке, Китае, Австралии. «Из этой тяги к далекому заходящему в море солнцу возникли мои повести и рассказы…».
«Во всех детских исканиях моим руководителем был Митя, – говорил Василий Ян на склоне лет. – Он был „ведущим“, к рассказам которого и поступкам я прислушивался, а на его рисунки смотрел с восхищением». «Ты был строже Мити, требовательней, и старался меня воспитывать, – напоминала брату сестра Софья, самая младшая в семье. – А Митя был бесконечно добр, только все хвалил…».
Отец семейства, отличавшийся неистощимой энергией, осуществлял все, что задумывал – организовывал ученические экскурсии и вечера, руководил ученическим оркестром и русским певческим обществом «Гусли», наладил выпуск журнала «Гимназия», перевел и издал сочинения Гомера, Ксенофонта, Павсания. «В гимназии во время занятий Григорий Андреевич выглядел очень суровым учителем. Коренастый и скуластый, с отвисшими „запорожскими“ усами, в синем форменном всегда застегнутым на все золотые пуговицы сюртуке, – вспоминал Ян. – А вне занятий, дома и в обществе, на прогулках и экскурсиях он преображался, превращаясь в добродушного, подвижного и шумливого собеседника, друга и руководителя». Он умел договориться едва ли не с каждым и любил приговаривать: «Господу богу нужны всякие люди». О том, насколько уважали Григория Андреевича, свидетельствует такой факт: когда в Ревель приехал министр народного просвещения граф Делянов, инспектировавший гимназии Рижского учебного округа, то завтракал он у Янчевецких, обедал – у губернатора.
