В это время по приказу командования Московского военного округа в помещении школы № 14 сформировался полевой военный госпиталь № 2926. С 1943 года он стал называться армейским полевым госпиталем для легкораненых. На его комплектование направлялись врачи и медсестры Глуховской, Ногинской и Истомкинской больниц, выпускники Ногинского медучилища, девушки из разных организаций города. Они приходили по направлению горкома комсомола, было им по 17–18 лет. Прибыла массажист А.К.Аккуратнова из Глухова — физкультурница и Люба Демидова с врачом Веденским из Истомкино, принимали мобилизованную молодежь.
Госпиталь формировался в таком составе: командование, штаб, административно-хозяйственное отделение, три хирургических отделения, приемный пункт, санпропускник, аптека, лаборатория, хозяйственный взвод. Транспорт состоял из десятка конных повозок. В каждом медотделении — два-три врача и 12–16 человек среднего медицинского персонала. Отделения возглавили опытные врачи: И.Р.Масич, А.Н.Дружинина, В.Н.Неронова и другие. Приемным отделением руководил фельдшер Алеша Пригода, лабораторией — Н.К.Беляева, старшие медицинские сестры, фельдшеры А.И.Ухолкина, Л.К.Мухамедзанова, Кривенышева, А.К.Аккуратнова — массажист. В группу медицинских сестер входили: Л.Д.Демидова, З.Лизокурова, И.Савватеева, К.Ильина, М.Богаева, Т.Корсакова, О.Виноградова, Р.Белякова, М.Грачева, А.Кузнецова, Л.Никитенко, Т.Ф.Тимофеева, Алла Лебедева, Тоня Артюхова.
Первым начальником госпиталя был назначен врач Глуховской больницы, военврач II ранга Н.И.Глебин, комиссаром — Андрей Чекалев. С первых дней велись напряженная работа и учеба. Сколачивались подразделения, изучались военно-медицинское дело, Уставы Красной армии, личное оружие и средства противохимической защиты. Мы занимались строевой подготовкой, учились стрелять, большое время отводилось партийно-политической подготовке. Жадно слушали оперативные сводки — болело сердце за неудачи наших войск на фронтах.
На всех этажах школьного здания были оборудованы операционные комнаты, палаты для раненых, перевязочные, другие необходимые помещения. Формирование госпиталя завершилось в сентябре 1941 года. Первые раненые поступили из-под Смоленска и Вязьмы, где шли ожесточенные бои. Пошла круглосуточная напряженная работа.
В это время нас, несколько человек из медперсонала, перевели из школы имени Тимирязева (госпиталь 1871) в школу № 14 (госпиталь 2926). Там я встретилась с Олей Виноградовой, она тоже призывалась медсестрой. Тихая и медлительная, малоразговорчивая, чуть повыше меня. У обеих довольно длинные черные косы. Надев шинели, мы приобрели довольно боевой вид. Иногда поддразнивали одна другую, но дружили крепко. Характеры наши были противоположны, и мы как бы дополняли друг друга.
Утром встречались на пятиминутке. Начальник госпиталя говорил о задачах персонала, комиссар читал сводки Информбюро. Намечался краткий план работы на день, заслушивался доклад дежурного по части. Потом бежали в отделения к раненым, умывали, кормили, готовили к врачебному обходу. Дежурная сестра записывала назначения. Санитарка приводила по одному раненому, сажала на стул. Доктор Варвара Николаевна Неронова долго и тщательно выслушивала легкие и сердце, раненым и больным это нравилось. Часто просила доктора Августу Николаевну Дружинину посмотреть плохо зарастающую рану. Других направляла в лабораторию к Н.К.Беляевой, в физтерапевтический кабинет к Любе Демидовой.
Проводив последнего раненого из перевязочной, я убираю медикаменты, кипячу инструменты, прячу их в шкаф. Санитарка чистит тазики и полы раствором лизола или сулемы. Варвара Николаевна пишет истории болезни, затем моет руки, и мы идем обедать. Раненые уже поели и отдыхают. Около двух часов дня санитарка или Лида Перекалова приносят простиранные бинты, и раненые скатывают их, укладывают в наволочку. Темнеет быстро. Маскировочной бумагой завешиваем окна, дежурный выходит на улицу и проверяет светомаскировку. Принесли чай, позвякивают ложки в стаканах. Отхлебнув горячего чайку, раненый качает как дитя забинтованную руку и наговаривает письмо. Сестра терпеливо отписывает поклоны и приветы всей родне и всем знакомым. С завистью слушают солдаты, у кого родные места под немцем и писать некуда, кому весточки не ждать. В углу у столика читают газеты и книги, у окна четверо читают вслух письмо из дома. Высокая, подтянутая фигура политрука Чекалева появляется в дверях: «Кто желает посмотреть концерт школьной самодеятельности, прошу вниз!» Начинается шум. Раненые постепенно уходят с Любой Демидовой, комсоргом госпиталя во второе отделение. Хромающим помогают спуститься по лестнице. Санитарки протирают пол. Старшая сестра Оля Виноградова выписывает медикаменты на завтра. До ужина школьники развлекают раненых. А после ужина объявляют кино.
Но часто в привычный распорядок врывались воздушные тревоги, вой сирены. Раненых увозили в земляные укрытия, тяжелых прямо на кроватях несли в подвал. Позже некоторые раненые при звуках сирены ложились на свои кровати, и никакие уговоры не помогали отправить их в убежище. Скорбно слушали суровую сводку Информбюро. Фашисты занимали город за городом, отрезая дороги к Москве. Мы уже были на казарменном положении, начальство — в военной форме. Московско-Курскую железную дорогу объявили фронтовой. Эшелоны с ранеными подавались прямо к госпиталю. Начальник станции приказал железнодорожникам перейти на казарменное положение. Обстановка обострилась, фашисты сели под Москвой почти на все железные дороги. И только в сторону Горького и обратно, беспрерывно грохоча, шли поезда, сопровождаемые немецкими «мессерами», не жалеющими бомб.
В то время формирование поездов было возложено на Ногинскую станцию. Несмотря на слабое путевое развитие, стеснявшее оперативную работу, железнодорожники успешно справлялись со своей задачей, регулярно снабжали фронт, быстро формировали эшелоны. А в небе часто выли самолеты врага. Машинисты по сменам Логинов, Строилов, Воронин, А.Лаптев и Ульянов водили составы строго по графику, без аварий. Предзимье бушевало лютое, приходилось бороться со снежными заносами. Колхозники, рабочие, школьники, закутанные в платки, в шубах и валенках, убирали снег лопатами, а он валил и валил, занося пути, сплошным покрывалом укутывая землю. Эшелоны двигались с трудом. Дорожный мастер Циляпин руководил стрелочниками, работали они четко и аккуратно. (Потом последуют награды — за отличную работу осенью и зимой 1941 года все работники железнодорожной станции получат наркомовскую премию).
Как-то в стылый день начальник станции Лавров проводил планерку. Вдруг стены красного уголка потряс взрыв. Все кинулись к двери, высыпали на улицу.
