«Ты должен держаться», — внушал он себе; даже если газетчик не соврал и дом со всей обстановкой действительно не был застрахован. Впрочем, на такое развитие событий рассчитывать не приходилось: это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
А с другой стороны, почему бы нет? Разве теперь не мартовские иды, пора, когда римляне расправились со своим тираном? Только глупец станет отрицать очевидное: это не простое совпадение.
Что ж, пока все складывалось превосходно.
Глава вторая 1874. Двадцать один год назад Смилян, Лика, Австро-Венгрия
Отец Милутин Тесла протянул городскому врачу чайник, предлагая снова наполнить чашку. Эскулап не двинулся с места.
— Умоляю, доктор, — увещевал отец Милутин, — останьтесь, переждите грозу!
— Нет, — вздохнул доктор. — Слишком холодно для середины лета. Мало ли кто еще может заболеть? Даже тот, кто всегда отличался отменным здоровьем. — Добавлять «в отличие от вашего сына» не было нужды.
— Тогда позвольте мне еще раз извиниться, — продолжал священник. — Я уверен, этот неприятный инцидент был спровоцирован лихорадкой.
— Возможно, — буркнул доктор, поднимаясь на ноги, и потянулся за пальто с видом скромного, но полного достоинства сельского врача, которому не впервой сносить оскорбления от черни.
Однако отец Милутин не собирался отступать, он по пятам следовал за гостем:
— Доктор, так что же с мальчиком? Как ему помочь?
Доктор усмехнулся:
— У него и спросите, он ведь все знает лучше меня.
— Доктор! — воскликнул Тесла в полном отчаянии. — Вы ведь простите мальчика за эту вспышку…
— Он швырнул в меня пиявками! И это после того, как я прошел пять миль под проливным дождем, чтобы ему помочь. — Доктор был на пороге, он уже повернул защелку, но представление надо было довести до конца. — Я не вашей веры, отче, но я никогда не отказывал в помощи ни вам, ни вашим прихожанам.
— Мы вам так благодарны…
— Однако с тех пор как вам удалось занять высокое положение в своей церкви, ваша семья позабыла элементарные правила приличия.
— Доктор, мои домашние всегда отличались безупречным поведением!
— Да что вы говорите, отче! Даже если не принимать в расчет сегодняшнее происшествие, как вы объясните возмутительную выходку Николы на кладбище?
— Доктор, мой сын был учителем этой девушки почти год. Он чрезвычайно сильно к ней привязался и…
— Эта девушка принадлежала к самому респектабельному семейству в нашем городе. Что общего могло быть у нее с вашим сыном? Ничего, кроме уроков. Заявившись на похороны без приглашения, он нанес вашей репутации чудовищный урон, и его нелегко будет исправить. И несмотря на это… Я откликнулся на ваш вызов и пришел лечить этого юношу от лихорадки, которая, несомненно, явилась прискорбным последствием его выходки на кладбище.
Бросив красноречивый взгляд в сторону спальни, лекарь накинул капюшон дождевика и собирался было толкнуть дверь, но обернулся:
— С тех пор как вы возглавили приход, ваш сын постоянно привлекает к себе внимание, и отнюдь не благосклонное. Никто не ставит под сомнение умственные способности этого молодого человека. Образ его мыслей — вот что тревожит людей!
Джука Тесла до сих пор помалкивала. Мать Николы не вмешивалась в мужской разговор, однако ее жгучие черные глаза, устремленные на врача, метали молнии. Гостю впору было испугаться, но он не обращал на женщину ни малейшего внимания.
— Прошу вас, доктор, — лепетал Тесла. — Негоже нам так расстаться!
— Среди моих пациентов ходят разговоры о том, что православный священник дурно воспитал своего сына. — Доктор покосился на Джуку. — А еще говорят, что его жена толкует сны и предсказывает будущее.
Отец Милутин понимал, что спорить бесполезно. Его разгневанный посетитель был вхож во все двери, в его руках была необоримая сила молвы.
И тут в бой ринулась Джука. Вперив в доктора полный ярости взгляд, она шагнула вперед и спихнула его руку с дверного крючка. Почтенный лекарь и рта не успел раскрыть, как хозяйка дома распахнула перед ним дверь.
— Вон! — произнесла она тихо, но веско.
— Джука! — вскричал потрясенный Милутин, но та даже не взглянула на мужа.
— Убирайтесь немедленно! — повторила она и добавила с ядовитой улыбкой: — А не то узнаете на собственной шкуре, какие проклятья я насылаю!
Теперь женщина смотрела перепуганному целителю прямо в глаза. И прежде чем он успел вымолвить хоть слово, хозяйка просто вытолкала его за порог, захлопнула дверь, опустила крючок и с вызовом уставилась на Милутина.
Священник молча качал головой. Шум ливня снаружи заглушал яростную ругань доктора. А когда очередной раскат грома стих вдали, Милутин и Джука услышали доносящийся из спальни сына приглушенный смех. Через мгновение смех перешел в кашель.
Муж и жена избегали смотреть друг на друга. Священник горестно вздохнул, прошел к камину и плюхнулся в любимое кресло.
— Это все лихорадка, — пробормотал он. — Это лихорадка сделала его таким.
Джука не стала спорить. Поднимаясь по лестнице в спальню Николы, она прошептала чуть слышно, чтобы Милу не мог разобрать ее слов:
— Это не лихорадка…
А про себя подумала: «Это нечто другое».
* * *
Восемнадцатилетний Никола Тесла валялся в темной спальне на смятых, мокрых простынях, сотрясаемый лихорадкой, и пытался прогнать болезнь усилием мысли. Это занятие не позволяло ему провалиться в пучину скорби.
Юноша вел неравную битву с самим собой уже несколько часов. Он твердо решил не подпускать к себе местных коновалов с их лженаукой, но лихорадка не желала отступать сама по себе. Приглушенный болезнью слух юноши с трудом различил, как отцовские часы на первом этаже пробили полночь.
Полночь. Самое подходящее время для начала эксперимента. Никола снова рассмеялся, тихонько, чтобы не закашляться. На то, чтобы оторвать от груди пиявок и швырнуть их в физиономию доктору, ушли последние силы, а с ними растаяла надежда на помощь медицины в борьбе с разыгравшейся пневмонией. Так тому и быть!
Если хочешь победить болезнь, надо позволить ей разыграться на полную катушку. Пора выяснить, может ли человек контролировать вызванные жаром галлюцинации. Никола растянулся на кровати, готовый принести себя в жертву мучительным симптомам. Голова раскалывалась от боли, грудь будто сжимали в тисках.
Никола чувствовал, как в груди растут гнев и отчаяние, постепенно наполняя его силой. Вслед за ними поднималась волна вдохновения, сокрушительная и долгожданная. Этого было достаточно, чтобы призвать милый сердцу образ.
