В 1937 году Артиллерийский комитет ГАУ развернул большую научно-исследовательскую работу в области минометного вооружения. В ней участвовали многие крупные ученые-баллистики, теоретики и практики-артиллеристы, опытные конструкторы и специалисты промышленности. Были намечены пути развития минометного вооружения и впервые отработана стройная гамма минометов разных калибров. В начале 1938 года система минометного вооружения с тактико-техническими требованиями по каждому калибру была включена в план оснащения Красной Армии боевой техникой.
Уже во время советско-финляндской войны наши войска использовали в боях минометы калибров 50 и 82 миллиметра. Они, а также минометы 120-мм и 160-мм нашли широкое боевое применение в Великую Отечественную войну.
Надо сказать, что конструкторские коллективы и заводы с большим трудом добились хорошей баллистики, нужной дальности стрельбы, вполне удовлетворительного рассеивания и минимального веса миномета. Особенно сложным оказалось конструирование и производство мины. Советские люди преодолели все эти трудности, и Красная Армия получила минометное вооружение, сыгравшее большую роль в сражениях Великой Отечественной войны. Поистине огромный вклад внесли советские минометчики в дело разгрома фашистской Германии и ее вооруженных сил.
И, наконец, о сравнительных испытаниях 82-мм миномета конструкции Б. И. Шавырина и 81-мм миномета чехословацкого производства. Автор «Записок наркома» говорит: они «проводились не просто тщательно, но, я бы сказал, и придирчиво» по отношению к нашему миномету. Мне тоже довелось принимать участие в этих испытаниях. Они были проведены организованно, и, действительно, наш миномет оказался во всех отношениях лучшим.
Внося эти уточнения, я хотел бы подчеркнуть, что они нисколько не снижают значения «Записок наркома». Это очень полезная и интересная книга, из которой читатель узнает много нового о работе советской оборонной промышленности в предвоенный период и во время Великой Отечественной войны.
Главный маршал артиллерии Н. Н. ВОРОНОВ
События и обстановка накануне и в годы Великой Отечественной войны представляют большой интерес не только для историков и экономистов, но и для широкой советской общественности. Однако некоторые события и отдельные ситуации того периода освещены недостаточно, и поэтому объяснение их порой составляет большие трудности. В известной мере это является результатом нередко практиковавшегося тогда обсуждения и решения тех или иных важных государственных вопросов без протокольных записей. В результате освещение многих событий только по документам оказывается недостаточным, неполным.
Вот почему немаловажное значение приобретают свидетельства очевидцев обсуждения, подготовки и принятия окончательных решений по важнейшим вопросам жизни страны. К сожалению, со временем уходят люди и теряются нити, необходимые для правильного освещения исторических событий. Но пока еще живы многие, кто может и должен своею памятью оказать такую помощь во всем том, что касается периода Великой Отечественной войны и предшествовавших ей лет.
Будучи одним из таких свидетелей, а также непосредственным участником подготовки и практического выполнения важных решений того времени, касавшихся оборонной промышленности, я счел своим долгом осветить некоторые факты, представляющие, на мой взгляд, определенную историческую ценность. Конечно, я могу изложить лишь то, что запомнил или узнал от людей, которые также были свидетелями и участниками событий.
В первых числах июня 1941 года, за две с половиной недели до начала Великой Отечественной войны, я был отстранен с поста Наркома вооружения СССР и арестован. А спустя менее месяца после нападения гитлеровской Германии на нашу страну мне в тюремную одиночку было передано указание И. В. Сталина письменно изложить свои соображения относительно мер по развитию производства вооружения в условиях начавшихся военных действий.
Обстановка на фронте мне была неизвестна. Не имея представления о сложившемся тогда опасном положении, я допускал, что в худшем случае у наших войск могли быть небольшие местные неудачи и что поставленный передо мной вопрос носит чисто профилактический характер. Кроме того, в моем положении можно было лишь строить догадки о том, подтвердило или опровергло начало войны те ранее принятые установки в области производства вооружения, с которыми я не соглашался. Поэтому оставалось исходить из того, что они, возможно, не оказались грубыми ошибками, какими я их считал.
Конечно, составленную мною при таких обстоятельствах записку нельзя считать полноценной. Она могла быть значительно лучше, если бы я располагал нужной информацией.
Так или иначе, записка, над которой я работал несколько дней, была передана И. В. Сталину. Я увидел ее у него в руках, когда меня привезли к нему прямо из тюрьмы. Многие места оказались подчеркнутыми красным карандашом, и это показало мне, что записка была внимательно прочитана. В присутствии В. М. Молотова и Г. М. Маленкова Сталин сказал мне:
— Ваша записка — прекрасный документ для работы наркомата вооружения. Мы передадим ее для руководства наркому вооружения.
В ходе дальнейшей беседы он заметил:
— Вы во многом были правы. Мы ошиблись… А подлецы вас оклеветали…
После описанного события прошло несколько месяцев. В течение этого времени я работал сначала в наркомате вооружения, потом выполнял задания Государственного Комитета Обороны, касавшиеся производства боеприпасов к зенитным орудиям и восстановления эвакуированных в глубь страны артиллерийских заводов, а в начале февраля 1942 года был назначен наркомом боеприпасов. С первых же месяцев войны стала как никогда ранее очевидной огромная работа, проделанная в предвоенный период в нашей промышленности вооружения. Это обстоятельство нашло отражение, в частности, в том, что группе руководителей этой промышленности летом 1942 года было присвоено звание Героев Социалистического Труда.
В связи с подготовкой Указа о награждении И. В. Сталин предложил мне, как бывшему наркому вооружения, дать характеристики директорам лучших орудийных и оружейных заводов. В списке, показанном мне Сталиным, были А. И. Быховский, Л, Р. Гонор, А. С. Елян, а также тогдашний нарком вооружения Д. Ф. Устинов и его заместитель В. Н. Новиков, ранее руководившие крупнейшими предприятиями. Это были те, под чьим руководством в предвоенный период реконструировались и увеличивались мощности главных заводов промышленности вооружения, осваивались образцы артиллерийских систем и стрелкового оружия для Красной Армии. Глубоко ценя их заслуги, известные мне по совместной довоенной работе, я сказал, что, по моему мнению, каждый из них заслужил почетное звание Героя Социалистического Труда. Поскольку же в списке было и мое имя, то я позволил себе замечание, что меня еще рано награждать за работу в наркомате боеприпасов, куда я был назначен совсем недавно. На это И. В. Сталин ответил:
