Ну вот! Оноре сразу сник. Он вдруг вспомнил слова учителя: «Если вы и дальше будете продолжать в том же духе, я буду вынужден поставить в известность ваших родителей...».
Как они воспримут жалобы учителя? Особенно мать. Оноре ее немного побаивается. Между тем, она хороша собой, эта молодая мадам Бальзак: ее синие глаза, белокурые волосы и грациозность, как у дам XVIII века, просто очаровательны. Вдобавок ко всему она получила воспитание в Париже в заведении дам де Сен-Серван, которые внушили ей «принципы» и выковали твердый характер. Она не потерпит никаких фантазий у своих детей. И Оноре, столь впечатлительному, частенько приходится сдерживать порывы нежности... Отец же... Оноре улыбается в темноте... Славный человек, который на 32 года старше жены, гораздо снисходительнее... А потом, он такой оригинал... Ну разве не смешная идея взбрела ему в голову после того, как он покинул отчий дом близ Альби,— сменить фамилию Бальса на Бальзак? Последняя, правда, куда благозвучнее, говорит себе Оноре, она прекрасно смотрится на обложках книг, которые публикует его отец. А Бернар-Франсуа не только занимается продовольственным снабжением больницы, он еще пишет «Записки» на самые различные темы: «Бешенство», «Девушки, покинутые своими соблазнителями», «Способ не дать себя обворовать», «Необходимость воздвигнуть триумфальную арку во славу императора»...
Оноре забыл об угрозе учителя. Он тоже мечтает написать книгу... Завтра же он начнет «Трактат о воле», над которым он уже думал и который, безусловно, займет достойное место в истории литературы. Его мозг сразу же начинает работать. Он загорается, намечает план книги и хотел бы приступить к ней незамедлительно... Но когда на колокольне Сен-Мартен часы отбивают 10 часов вечера, маленький воспитанник Вандомского коллежа уже спит глубоким сном в своем карцере.
Сон у Оноре де Бальзака в это время был куда крепче, чем сила воли...
* * *
Четыре года спустя, в 1813 году, здоровье Оноре, изнуренного чтением, стало беспокоить учителей. Он был худой, бледный, отупевший и опьяневший от идей... В то время, когда его считали отпетым лентяем, который за шесть лет сумел получить только один похвальный лист по латыни, он прочитал около 6 тысяч томов.
Позднее Оноре описал это в повести «Луи Ламбер»: «Усвоение идей через чтение стало у него любопытным процессом; его взгляд разом охватывал 7-8 строк, его рассудок в это время улавливал их смысл; порой ему достаточно было одного слова для того, чтобы понять смысл всей фразы...».
У Оноре уже появилось желание писать. Он сочинял стихи, разумеется, плохие,— написал начало трагедии и эпопею о жизни инков. Затем он написал знаменитый «Трактат о воле». Однако Оноре не мог думать о нем без грусти.
Трактат был уже почти закончен, когда учитель нашел его в парте и сжег на виду у всего класса. Правда, перед этим он зачитал несколько фраз ученикам, которые потешались над высокопарным стилем трактата. Все так насмехались над бедным автором, что ему пришлось навлечь на себя гнев учителя, чтобы тот отправил его в карцер и он смог там выплакаться...
Между тем учителя не усмотрели связи между первыми литературными шагами Оноре и его истощенностью.
— Право, не возьму в толк, где мог переутомиться этакий лентяй,— сказал директор коллежа и написал мадам Бальзак, чтобы она приехала и забрала своего сына. Оноре возвратился в Тур. Увидев его, мадам Салламбер, его бабушка, была глубоко огорчена.
— Мы отправляли в коллеж здоровых детей, и вот какими он нам их возвращает,— вздыхала она.
Оноре ничего не говорил. Он знал, что коллеж ни при чем и что он сам довел себя до истощения. Но сожалений он не испытывал. Он был счастлив, что ему удалось узнать столько интересного. Однако у него временами так сильно кружилась голова, что ему приходилось держаться за стену. Это его немного пугало. Разве мог он предположить, что накопленные им за четыре года знания систематизируются у него в памяти и в один прекрасный день дадут ему в руки самое изумительное орудие труда, о каком только может мечтать писатель?
После нескольких месяцев отдыха и спокойной жизни Оноре вновь обрел прекрасный цвет лица и свою обычную веселость. Ему минуло 14 лет, и его стали интересовать хорошенькие обитательницы Тура... Он наблюдал за ними из окна и жестоко завидовал военным, на которых, как он успел заметить, были направлены их взоры. Иногда какая-нибудь девушка, подняв голову, встречалась с сияющими глазами подростка. Забавы ради она улыбалась. А Оноре, вне себя от радости, возвращался к брату и сестрам и устраивал для них необычно шумные игры, названия и правила которых он придумывал сам...
В феврале 1814 года месье Бальзак возвращался из больницы с новостями, которые радовали весь дом.
— Еще одна победа! —сообщал он.— Наши войска нанесли поражение войскам союзников в Сен-Дизье, в Монмирайе и в Монтеро. Да! Если бы наш император следовал моим принципам, он мог бы прожить до ста лет. Какая слава для Франции! Он донесет наши знамена до самого Китая...
Тут вмешивалась мадам Бальзак:
— У императора нет времени пить березовый сок весной, как это делаете вы, мой друг. У него много других дел...
— Вот и напрасно. Он не проживет так долго, как я. Я увижу, может быть, 1850,.. 1900,.. 1950...
Мадам Бальзак пожала плечами.
— Нелегко прожить первые сто лет, дальше — легче,— продолжал веселый гасконец.
В уголке сада Оноре комментировал брату и сестрам эти новые победы. Он сравнивал Наполеона с химическими веществами, присутствие которых в организме ведет к значительным изменениям.
— Он изменит мир путем гигантского катализа,— заявил Оноре.
Мадам Бальзак, проходившая мимо, улыбнулась.
— Бедный мой Оноре, замолчи сейчас же. Ты сам не знаешь, что говоришь. Ты употребляешь слова, значение которых тебе, конечно, неизвестно.
Когда она ушла, Оноре сказал:
— Мне известно гораздо больше, чем думают. Вот увидите, когда-нибудь о вашем брате заговорят так же, как говорят о Наполеоне. Я буду знаменит. Я в этом уверен!
Дети только рассмеялись и стали делать ему реверансы.
— Да здравствует великий Бальзак!
— Вот увидите, вот увидите,— беззлобно повторял Оноре.
В конце 1814 года, когда Оноре чах в турском лицее, судьбе было угодно опередить его желания и отправить его туда, где он и сам в конце концов, по всей видимости, оказался бы. Правительство Реставрации назначило его отца интендантом Первой парижской дивизии.
Париж! Оноре потрясен. Он навещал там однажды бабушку и дедушку. В то единственное посещение все улицы показались ему полными тайн, женщины — красавицами, а мужчины — богачами.
