Книга Фредерика Филипса, вышедшая на многих языках во многих странах, представляет несомненный интерес и для россиян. И не только для людей делового мира, но и для самого широкого читателя. Мало кто у нас знает, что электронная империя «Филипс» своим процветанием во многом обязана именно России. Отец Фредерика Антон Фредерик Филипс не раз бывал в нашей стране, и здесь его даже называли попросту Антоном Федоровичем. В своей первой поездке летом 1894 года он настолько пришелся по душе директору Петербургской электростанции, что тот дал ему рекомендательное письмо к распорядителю царского двора. А тот, в свою очередь, подписал заказ «Филипсу» на такое количество ламп, которое в то время маленькое голландское предприятие выпускало чуть ли не за целый год. Когда Антон Филипс сообщил об этом в Эйндховен, оттуда пришла недоумевающая телеграмма: может быть, он ошибся и один ноль в цифре заказа лишний?
Пришлось срочно расширять фирму, и вскоре она составила конкуренцию такому гиганту, как «Сименс», уже имевшему свое постоянное представительство в России. О плодотворном сотрудничестве «Филипса» с Россией говорит хотя бы то, что филипсовскими лампами освещались залы петербургского Эрмитажа и улицы многих городов страны. А в самой Голландии, где раньше говорили, что «Филипс» — это Эйндховен, начали говорить, что Эйндховен — это «Филипс».
Воспоминания Фредерика Филипса интересны и сами по себе. В них рассказывается о жизни большой семьи, о путешествиях автора по миру, в том числе и в Россию, о его встречах со многими интересными людьми, о том, как во время второй мировой войны он помогал движению Сопротивления и как спас от отправки в Освенцим более трехсот евреев, о том, как сам полгода провел в фашистской тюрьме, о своем пристрастии к авиации и о тех случаях, когда пилотируемый им самолет терпел аварию, а также о многом другом. Короче, это книга о жизни. Очень интересной жизни очень интересного человека.
Одно замечание технического порядка. Фредерик Филипс закончил свои воспоминания 1976 годом, и потому читатель столкнется в ней с некоторыми устаревшими технологическими «новинками» в процессе их рождения. Но, думается, издательство сделало правильно, ничего не изменив в тексте, — таким образом сохранился эффект присутствия, ибо, повторюсь, главное в книге — не технология, а новый социальный подход к самому процессу производства, который и сегодня остается остро актуальным для всех стран.
К тому же указанный временной пробел в значительной степени восполняется рассказами о Фредерике Филипсе дочери Дигны и сына Фрица, в которых описана деятельность их отца в последующий период.
Эдуард Розенталь
Не без длительной внутренней борьбы решился я взяться за мемуары. Два соображения решили дело.
Прежде всего, я отдаю себе отчет в том, что годы, охваченные этой книгой, были богаты событиями для бизнеса в целом. Разумеется, тем, кто управлял концерном «Филипс» с его подразделениями, раскиданными по всему миру, за это время пришлось столкнуться с множеством трудностей. Я попытался рассказать, как мы реагировали на них, что делали, чтобы их преодолеть. Руководство огромным концерном всегда дело коллективное, пусть даже груз ответственности и распределяется неравномерно. Долю каждого в процессе принятия решений определить нелегко, но моей личной задачей неизменно было сделать так, чтобы «Филипс» являлся созидательной силой — лекарством, а не болезнью этого мира.
Второй причиной, побудившей меня приняться за эту книгу, была надежда на то, что она послужит привлечению в бизнес — возможно, даже международный — талантливой молодежи, надежда, которая опирается на глубокую убежденность в том, что лучше системы, чем свободное предпринимательство, нет и что эта система — источник силы общества. В наши дни такие мысли не всегда популярны среди молодежи, но я верю, что энергия и фантазия молодых найдут широкое применение в промышленности — и дома, и за рубежом. Работать с огромным разнообразием людей, чтобы процветание распространилось по всему миру, — это ли не достойная задача? Особенно же, думаю, мои мысли могут быть полезны для России, которая только еще вступает в сферу рыночных отношений.
Разумеется, вся моя жизнь тесно переплетена с жизнью концерна, носящего мое имя. Поэтому я попытался дать представление о том, что происходило внутри «Филипса», ведь деятельность любого предприятия, будь оно маленькое или большое, определяется людьми из плоти и крови, со всеми их достоинствами и недостатками.
Я излагаю все происшедшее со своей точки зрения, но мне ли не знать, что предприятие существует единственно благодаря усилиям многих людей, и наше правление, в котором работало десять человек, на мой взгляд, — прекрасный образец такой команды. Однако эта книга посвящена прежде всего моей собственной жизни в «Филипсе». Я никогда не вел дневников, не делал никаких записей такого рода, так что пришлось полагаться на память. И поскольку человеческой природе свойственно забывать неприятное с большей готовностью, чем приятное, очень может статься, что общая картина получилась чуть более приукрашенной, чем было на самом деле. Впрочем, я и не собирался писать строго фактологический отчет. Где мог, я сверил даты и детали и благодарен тем, кто снабдил меня дополнительной информацией, особенно нашему архиву. Но моей целью было всего лишь отобразить мои личные впечатления, и это ничуть не лишает других права трактовать описанные события иначе.
Для меня было великим счастьем в течение долгих лет участвовать в захватывающе интересной деятельности такого уникального концерна, и я признателен за дружбу, которой одарили меня в процессе этой работы многие люди. Я благодарю Господа за Его помощь, и не в последнюю очередь за то, что Он дал мне завидное здоровье, какого и требовала стоящая передо мной задача. Любящая семья также была большим подспорьем — и пуще всех моя жена, более пятидесяти лет стоявшая со мной бок о бок и в радостные, и в тяжелые времена. Вот почему я посвящаю ей эту книгу.
Фредерик Филипс
Глава 1
Мой путь на «Завод»
Прекрасным сентябрьским днем 1923 года я шел вдоль Старого Делфтского канала. Я направлялся в парикмахерскую, чтобы обрить голову. Это не совсем обычное действо вселяло в меня тревогу. Я поступал в Делфтский технический университет, и бритая голова была непременным условием посвящения в студенческое братство. Я предчувствовал, что без шевелюры стану более уязвимым.
От парикмахера явившись в главное здание университета, я нацарапал там, где надо, свою подпись, подал требуемые документы, и сразу после этих формальностей меня вместе с подобными же бедолагами препроводили в другой зал. Скорее, даже пригнали, пинками и тычками. И лишь только захлопнулась за нами дверь, я понял, что попал в мир, разительно отличавшийся от того, к какому привык, мир, лишенный защиты и сострадания.
