авторитетом у своих соучеников.
Вполне возможно, что чувство собственного достоин
ства, способность к здравым суждениям и сдержанность
выработались у Кука в дошкольные и школьные годы,
когда на его долю выпало немало всевозможных невзгод.
Сдержанность... А может быть, скрытность? Один из
современных английских биографов, Э. Маклин, так
пишет о герое своей книги: «Уберечь от чужих глаз свою
личную жизнь — для этого требуется немалое искусство.
Однако Кук преуспел в этом»1.
И в самом деле, в дневниках своих (а Кук вел их, «про
таскивая себя через все виды морской службы», двадцать
три года) о личных делах, жене, детях он не упоминал
вообще. «Приватные» темы Кук не часто затрагивал и в
своей переписке, причем на письма он был весьма скуп.
В силу той же сдержанности Кука неизвестны и причи
ны, по которым он покинул Грейт-Айтон. Случилось это в
1745 году, и было ему в ту пору неполных семнадцать лет.
Из Грейт-Айтона он перебрался в приморский городок
Стейтс.
Стейтс жил рыбным промыслом. Населяли его потом
ственные рыбаки. Их утлые суденышки бороздили суровые
воды Северного моря, из гавани Стейтса на йоркширские
рынки поступали корзины и бочки с треской и сельдью.
Стоял над городом крепкий рыбный дух, на всех заборах
сушились сети, во всех дворах рыбу потрошили, солили и
вялили.
Но рыбаком Кук не стал. Он поступил учеником к
владельцу бакалейной лавки Уильяму Сандерсону. В лавке
пахло сыром, капустой, рогожами. С утра до вечера прихо
дилось таскать тюки с товарами, торговаться с покупателя
ми, считать стертые медяки. А море было совсем рядом. Во
время сильнейших штормов волны докатывались до самого
порога лавки и выносили к ее преддверию космы желто-
бурых водорослей.
В анналах Стейтса записано: в 1812 году во время
жестокой бури сандерсоновскую лавку (в ней тогда, вероят
но, торговал внук мистера Уильяма) смыло в море...
Кто знает, быть может, за подслеповатыми окнами
мелочной лавки виделись юному ученику бакалейщика
скалы норвежских фьордов, исхлестанные прибоем ге
бридские берега, белые паруса на бойких морских до
рогах.
А возможно, что не пламенная мечта, а холодный рас
чет побудил его перейти на морскую службу. Бесспорно, он
знал, что она трудна и опасна, но море все же сулило лучшее
будущее, чем бакалейная лавка.
Так или иначе, но поздним летом 1746 года Кук, отра
ботав восемнадцать месяцев у Сандерсона, покинул Стейтс
и отправился в Уитби, главный порт Йоркшира. И в
Йоркширском графстве и далеко за его пределами была
известна фирма братьев Уокер, судостроителей и судовла
дельцев. Джон и Генри Уокеры принадлежали к секте стро
гих боговеров-квакеров и, воздавая должное небесному
владыке, весьма успешно вели свои земные дела. Братья не
только строили корабли, но и доставляли из соседних
графств морским путем уголь в Лондон, Ливерпуль, Дублин
и в гавани Голландии, Норвегии и Дании. Доставляли с
завидной прибылью.
Уокеры подписали с Куком контракт. Три года бывший
ученик бакалейщика должен был прослужить на судах уоке-
ровской фирмы.
Уитби в середине XVIII века насчитывал десять тысяч
жителей и считался большим городом. Стоял он в устье
быстрого Экса и славился развалинами старинного мона
стыря, многочисленными верфями и огромными складами.
Гордостью верфей были суда-«кэты» — крепко сби
тые трехмачтовые «угольщики», неказистые на вид, но
обладавшие великолепными качествами: небольшой осад
кой, остойчивостью и солидной грузоподъемностью (они
вмещали триста—шестьсот тонн угля при сравнительно
небольших габаритах).
Пройдет три десятилетия, и «угольщики» из Уитби
обретут всемирную славу. Именно на кораблях этого типа
совершит Кук свои великие плавания.
В 1746 году «кэты» пользовались известностью только
на берегах Северного моря и Балтики. На них ходили тогда
не мореплаватели-кругосветники, а скромные шкиперы-
углевозы.
Обучение морской науке Кук начал на «кэте» «Фри-
лав». Наука была нелегкая. Приходилось драить палубу,
совместно с товарищами по плаванию ставить паруса, брать
их на рифы, нагружать и разгружать судно. Надо было
помогать коку и рулевым и попутно осваивать азы искус
ства кораблевождения.
Изнурительные авралы, «собачьи вахты», соленая
ругань боцманов — все это выпало на долю Кука в начале
его морской службы.
«Фрилав», вероятно, использовался не только как
грузовое, но и как учебное судно. Его команда насчитывала
девятнадцать человек, и в число это входило десять юнг.
Корабль почти все время был на плаву, а в дни
коротких стоянок в Уитби все юнги работали на верфи.
В 1746—1748 годах Уокеры построили девять «кэтов», и
Кук имел отличную возможность на своем опыте ознако
миться с конструкцией этих судов.
Кук, навещая Уитби, всегда жил в доме Уокеров. Джон
Уокер, фактический глава фирмы, был покровителем Кука,
и великий мореплаватель до конца своих дней относился к
нему с уважением и любовью. По-матерински пестовала
юного жильца экономка Уокеров Мэри Прауд.
В 1748 году Кук перешел на чуть больший корабль
«Три Брата». Год спустя истек срок его контракта, и он,
уже как полноправный матрос, заключил новый договор с
фирмой Уокеров. По ступеням углевозной карьеры Кук
продвигался быстро. Уже в 1752 году он стал помощником
шкипера на судне «Френдшип», а весной 1755 года братья
Уокер обещали ему при первой возможности предоста
вить должность шкипера.
Это было лестное предложение, но вопреки всем
ожиданиям Кук покинул фирму Уокеров, сохранив с ее
владельцами наилучшие отношения, и 17 июня 1755 года
завербовался в военный флот в качестве матроса первой
статьи (able seaman).
Решение странное. В доброй старой Англии недаром
считали, что флотская служба хуже каторги. Матросов
доводили до полного изнеможения, за мельчайшую провин-
ность их нещадно секли. Кормили во флоте его величества
отвратительно, цинга, тиф, желудочные болезни наносили
корабельным командам гораздо больший урон, чем вра
