Ознакомительная версия.
Редж продолжал:
– Скажи: «Я люблю Ирландию».
– Я люблю Ирландию.
Снова аплодисменты.
Редж сказал:
– Помню, ты как-то говорил, что еще никогда не был в Белфасте и с нетерпением ждешь возможности сюда приехать. Правильно?
– Да.
– Вот и скажи: «Я с нетерпением…»
– Я с нетерпением…
– «… ждал возможности сюда приехать».
– …ждал возможности сюда приехать.
Ого, снова аплодисменты. Каждая фраза, которую я повторял следом за Реджем, вызывала бурю оваций.
Если бы он предупредил меня накануне, что пригласит меня на сцену произнести несколько слов зрителям, я перепугался бы до смерти. Но так я смог впервые выступить с обращением к публике, не испытывая психологического давления. Я не переживал всю ночь по поводу того, как меня примут и будет ли кому-нибудь дело до того, что я скажу. Страха не было, потому что я полностью сосредоточился на своем теле. Я совершал упражнения. Я демонстрировал позы. Я видел, что зрители меня принимают. А это было лишь дополнением.
После этого я много раз внимательно следил за Реджем на сцене. Просто невероятно, как он разговаривал с публикой. Он мог веселить. Он был дружелюбным и общительным. Он рассказывал анекдоты. И при этом он был Геркулес! Он был Мистер Вселенная! Редж разбирался в вине и в еде, он говорил по-французски и по-итальянски. Его выступление было единым и цельным. Глядя на то, как Редж держит микрофон, я говорил себе: «Вот что должен делать ты. Нельзя просто выступить на сцене, словно робот, после чего уйти, не сказав ни слова. Тебя должны узнать как личность. Редж Парк говорит со зрителями. Он единственный культурист, который это делает. Вот почему его любят. Вот почему он Редж Парк».
Возвратившись в Мюнхен, я полностью сосредоточился на работе тренажерного зала. Старик Путцигер там больше почти не появлялся, что для нас с Альбертом было только к лучшему. Мы с ним отлично сработались друг с другом. Альберт заведовал всем, выполняя работу нескольких человек: он заказывал журналы, закупал пищевые добавки, доставал оборудование. Моя работа помимо собственно проведения занятий заключалась в вербовке новых клиентов. Разумеется, наша цель заключалась в том, чтобы обойти Смоляну и стать лучшим тренажерным залом в городе. Очевидным первым шагом была реклама, однако мы не очень-то могли ее себе позволить. Мы заказывали в типографии плакаты, а затем поздно вечером выходили в город и расклеивали их, в первую очередь на заборах строительных площадок, в надежде на то, что рабочие заинтересуются культуризмом.
Однако подобная стратегия не приносила ожидаемых результатов. Мы ломали головы, не понимая, в чем дело, до тех пор пока Альберт, проходя мимо одной стройплощадки при свете дня, не увидел на заборе плакат Смоляны, на том самом месте, где мы вешали свой. Как оказалось, Смоляна рассылал своих ребят по городу, чтобы те срывали наши плакаты, пока еще не высох клей, и клеили на их место свои. Тогда мы сменили тактику. Мы стали расклеивать плакаты в полночь, а в четыре ночи совершать второй обход, чтобы рабочие, приходя утром на стройку, обязательно видели сверху наш плакат. Эта война плакатов принесла свои плоды, и постепенно число тех, кто занимался у нас, начало расти.
Основной упор мы делали на то, что хотя Смоляна располагал бо́льшей площадью, мы давали своим клиентам больше духа и больше веселья. И еще мы приглашали к себе борцов. В наши дни за состязаниями профессиональных борцов наблюдает огромное количество телезрителей, однако в то время борцы переезжали из города в город, устраивая показательные встречи. В Мюнхене они выступали в «Циркус-Кроне», где была большая арена, служившая им постоянной базой. Когда там выступали борцы, зал был набит битком.
Борцам всегда требовалось место для тренировок, и они, услышав обо мне, выбрали наш зал. Я занимался с таким парнем, как Гарольд Саката с Гавайских островов, который снялся в роли злодея Оджоба в фильме 1964 года «Голдфингер» про Джеймса Бонда. Подобно многим профессиональным борцам, Гарольд начинал в тяжелой атлетике: на летних Олимпийских играх 1956 года в австралийском Мельбурне он выиграл серебро, выступая за команду Соединенных Штатов. У нас также бывали борцы из Венгрии, Франции – ребята со всего мира. Я специально для них отпирал зал во внеурочное время и наблюдал за их поединками. Они очень хотели сделать борца и из меня, но, разумеется, в моих планах это не значилось.
И все же я гордился тем, что наш тренажерный зал начинает чем-то напоминать Организацию объединенных наций, потому что я собирался во всех своих начинаниях добиться глобальных масштабов. К нам заглядывали оказавшиеся проездом в Мюнхене американские и английские культуристы, и среди американских солдат с расположенных неподалеку военных баз крепло убеждение в том, что клуб «Универсум» – лучшее место для силовых занятий.
То, что нашими услугами пользовался широкий круг известных людей, очень способствовал привлечению новых клиентов. Если кто-нибудь мне говорил: «Ну, я тут был в зале у Смоляны, так там больше тренажеров, чем у вас», я отвечал: «Совершенно верно, у них на одно помещение больше, чем у нас, тут вы абсолютно правы. Но вы задумайтесь над тем, почему все приходят именно к нам. Когда в Мюнхен приезжает американский культурист, он тренируется у нас. Когда военным нужен тренажерный зал, они обращаются к нам. Когда в город приезжают профессиональные борцы, они занимаются у нас. К нам просятся даже женщины!» Я отточил эту фразу до совершенства.
Первый успех в Лондоне укрепил мою уверенность в том, что я на правильном пути и что мои цели не являются чем-то сумасшедшим. Каждый раз, одерживая новую победу, я все больше в этом убеждался. После состязания за титул Мистер Вселенная 1966 года я завоевал еще несколько титулов, в том числе Мистер Европа. Что было гораздо важнее для моей репутации в здешних краях, во время мартовского пивного фестиваля я одержал верх на традиционных состязаниях «Лёвенбройкеллер», подняв выше всех камень весом 558 фунтов (речь идет о немецких фунтах; вес камня равен 254 килограммам, или 558 английским фунтам).
Я знал, что уже считаюсь главным фаворитом на предстоящих состязаниях Мистер Вселенная 1967 года. Однако этого мне было недостаточно – я хотел добиться полного господства. Если в предыдущий раз я поразил судей своими размерами и силой; теперь я жаждал показаться просто невероятно сильным и большим, затмив всех остальных участников.
Поэтому я со всей энергией и вниманием приступил к плану тренировок, разработанному совместно с Уагом Беннетом. На протяжении нескольких месяцев почти весь свой заработок я тратил на питание, витамины и белковые таблетки, предназначенные для наращивания мышечной массы. Фирменное блюдо при такой диете – кошмарная противоположность пива: чистые пивные дрожжи, молоко и сырые яйца. Запах и вкус у этого пойла были такими омерзительными, что когда Альберт как-то раз попробовал всего один глоток, его вырвало. Но я был убежден, что от напитка большая польза, и, возможно, это действительно было так.
Ознакомительная версия.
