Ознакомительная версия.
Была Норочка. В ее театре тоже все непросто и весьма. Интриги повсюду. В отличие от сестры, Норочка более ранима и тяжелее переживает обиды. Рассказывала, как познакомилась с Маяковским. Это было весной, в мае, на ипподроме. Я очень удивилась, узнав, что новая власть оставила ипподромы и разрешает делать там ставки. Странно, ведь коммунисты противники азартных игр. Казино здесь нет, а ипподромы есть. Сестра сказала:
– Ипподром – жизнь в миниатюре. Одни бегают по кругу, другие надеются на удачу, а заканчивается все для всех одинаково неинтересно.
Сразу же захотелось записать, пока не забылось. Память в последнее время начала меня подводить. Nicolas успокаивает меня, говорит, что это от избытка впечатлений. Милый добрый верный Nicolas!
Сестра тоже была знакома с Маяковским, правда, шапочно.
24.04.1961
Уметь довольствоваться тем, что у тебя есть – это ли не счастье? У меня есть сестра, есть друг, есть дом, есть рента (от слова «пенсия» меня коробит), есть возможность радоваться всему, чем я обладаю. Что толку сокрушаться о том, что нам с Nicolas до конца наших дней не суждено соединиться? Да и надо ли? Лучший вид отношений – это те, что существуют сейчас между нами. Легкость, романтичность, постоянное ощущение некоей новизны, грусть расставаний, предвкушение следующей встречи… Да, мы никогда не будем жить вместе, но от этого прелесть наших отношений не становится меньше. Чрезмерная близость пресыщает, притупляет остроту чувств, открывает в человеке то, чего лучше бы и не замечать вовсе. Разве с началом семейной жизни образы любимых не тускнеют? Нет, я не уговариваю себя, а в самом деле считаю, что теперешняя моя жизнь сложилась наилучшим образом, наиболее уместным в моем положении. Я могла бы жить одинокой среди совершенно чужих мне людей, и пусть климат там был бы мягче, а общий уклад жизни, несмотря на всю его восточную приторность, понятнее, но там бы я никогда не смогла бы почувствовать себя счастливой.
Осторожно прощупала почву касательно здешних мест отдыха. Увы, сразу три причины мешают мне устроить себе небольшой праздник, романтические каникулы. Сестра сказала, что никуда меня одну не отпустит, разве что потом, когда я окончательно освоюсь.
– Но ведь ты же оставляла меня на несколько дней дома, и ничего не случилось, – напомнила я.
– Дома – другое дело, здесь есть кому за тобой присмотреть! – тоном, который исключал любые возражения, ответила мне сестра.
Кроме того, она объяснила мне, что обычные здешние пансионаты и санатории сильно отличаются от тех, в которые ездит она. Верю, потому что уже хорошо поняла, что всеобщее равенство здесь только на словах. «Как заводская столовка от хорошего ресторана», – сказала сестра. В заводских «столовках» я не была, но в обычное здешнее bistrot, где столы и пол вытираются одной и той же тряпкой (в присутствии клиентов!!!), из любопытства однажды заглянула. Меня, как родную сестру народной актрисы Раневской, могут пустить в хороший санаторий, но вот Nicolas никто туда не пустит. И сам отдых в подобном месте может оказаться ему не по карману.
– За хорошее обслуживание надо платить! – сказала сестра. – Я, та самая Муля, и то всякий раз везу с собой чемодан с конфетами, духами и прочими презентами. И денежку для раздачи тоже не забываю взять. Я же не Фурцева, чтобы мне забесплатно жопу лизали! Тебе, Белла, пора бы уже понимать, что к чему. Изменились только названия, а люди и отношения между ними остались прежними. Не подмажешь, как говорится, не поедешь.
Жаль. А я уже строила такие планы, выбирала между Крымом и Юрмалой.
02.05.1961
Здешние демонстрации поражают обилием людей. Празднества по случаю трехсотлетия дома Романовых не идут ни в какое сравнение с ними. Уговаривала сестру на прогулку, но она отказалась. Сестра сильно переживает болезнь Полины Леонтьевны. Когда я слышу от сестры «она мне заменила мать», то думаю о том, что сестра сделала свой выбор самостоятельно, никто не принуждал ее расстаться с семьей, напротив, родители настойчиво звали ее с собой. Если же послушать сестру, то выходит, что осталась она одна не по своей воле, а по воле рока. Таким трагическим тоном произносит свое вечное «она спасла меня от панели»… не могу понять, а на что вообще рассчитывала сестра, оставаясь одна среди всего этого безумства? На своего Максимилиана? На то, что ее пригласят в Малый театр? На что тогда вообще можно было рассчитывать? Не знаю, но зато знаю другое: если человеку приходится выбирать, то он выбирает то, что ему больше по душе. Родители для сестры были худшим злом, нежели революция. Она настолько ценила свободу, возможность всегда поступать по своему усмотрению, что предпочла этой свободе все – дом, благополучие, спокойную жизнь. Увы, от состояния отца остались жалкие крохи, но эти крохи позволяли жить, а не нищенствовать. Сестра сама оборвала нити, связывавшие ее со всеми нами. Зачем говорить о том, что Полина Леонтьевна заменила ей мать, если она в матери совершенно не нуждалась. В подруге – нуждалась, в наставнице – нуждалась, но не в матери. Чтобы я так нуждалась в болячках, как сестра нуждалась в матери!
05.05.1961
Ходят слухи (принесла их всезнайка Ниночка), что готовится постановка «Войны и мира». Снимать будет один из наших знакомых режиссеров (незнакомых режиссеров у меня уже, кажется, и не осталось, если кого-то не знаю лично, то знакома с ним по рассказам сестры). Сергей Федорович, который, по выражению сестры, «покушается» на Толстого, провел свою юность в Таганроге и там же начал актерскую карьеру. Мы с ним обменялись впечатлениями, я рассказывала о том, что было, а он мне о том, что стало. С.Ф. производит впечатление человека не просто умного, но глубокого. Такому под силу ставить лучшее произведение русской классической литературы. Сестра уже трижды заговаривала о том, что ей близок образ Жюли Курагиной.
– Светская пустышка – это мое амплуа, – говорила она мне и соседке с третьего этажа Светлане.
Светлане явно было сказано с тем расчетом, чтобы эти слова поскорее дошли до С.Ф. Сомневаюсь, что сестре достанется эта роль. На мой взгляд, с Жюли у нее нет ничего общего. Разве что лицо пудрой обильно обсыпать. Ей скорее бы подошла роль Анны Павловны Шерер. Я осторожно поделилась с сестрой своим мнением. Она ответила: «Могу и ее» – и тут же позвонила Светлане.
– Захотелось перечитать роман, – так начала разговор сестра. – Весь, от первой до последней страницы. Раскрыла первый том, прочла несколько строк и задумалась об Анне Шерер. Ее принято считать коварной, насквозь искусственной интриганкой, но это не совсем верно. Она же эн-ту-зи-а-стка! Вы со мной согласны?..
Ознакомительная версия.
