Ознакомительная версия.
С людьми из так называемых органов пришлось нам сосуществовать в силу необходимости. Мы с ними не конфликтовали, понимая, что у них просто особая работа, и даже в организме есть охранные иммунные системы. Мы понимали их, а они нас не провоцировали. Существовали правила ведения секретных документов: прошитые прошнурованные тетради, порядок их получения и сдачи, опечатываемый портфель. Но к этому нас приучали с пелёнок, с института, и стало привычкой заданного ведения дел.
А стукачи были из особой породы людей. Их вычисляли и игнорировали, с ними не откровенничали. Но чаще всё было официально. Имелись на фирме отдел режима и первый отдел, что следил за порядком в документах, и наша очень смешная охрана больше пугала нас бдительностью насчёт проноса в праздники спиртного в проходной.
Обедать мы ходили в Лестех. Перебегали через гудящее Ярославское шоссе (тогда подземных переходов не было), а там уже пара шагов до столовой. Сначала посещали студенческий зал самообслуживания, затем осмелев и особую комнату для преподавателей, которую обслуживали официантки. Обедать в ней для нас было делом рискованным. В любой момент нас могли «вычислить» и, не признав за своих, попросить выйти, как непрошеных гостей, однако обычно это сходило нам с рук. Мы делали вид, что и сами из лестеховского преподавательского состава и в результате получали сервисное обслуживание и избегали очередей.
На территории вырубили сады. Когда их начали вырубать, каверзный Гаушус взбудоражил всех, распространив слух, что сады вырубают по соображениям режима для обзора территории. Отдельская публика возмутилась, и побежали жаловаться к палочке-выручалочке, парторгу отдела Валентину Ипполитовичу Телицыну, который тотчас всё разузнал. На территории началось общее строительство, и не стало садов. Они сделались историей.
Система общества тогда была избыточной, и появлялись отдельные субъекты, ненужные по делу, порождение системы и даже виртуозы её. Они действовали как паразитные колёса, замедляя ход. Боролись с этим, ставя на ненужное дело нужных людей, которые в силу своих способностей добивались успеха и на политическом поприще, и в силу знаний и мудрости, не обременяя «общественным грузом» остальных.
Отставниками из военных, попавшими в отдел, проводилась партийная линия. Общественная деятельность в соответствии с законом Паркинсона разрасталась как раковая опухоль. В шестидесятые годы она была готова парализовать всё. Выручил творческий подход. Для партработы заместитель начальника отдела Виктор Легостаев оформил в отдел специального человека – Валентина Ипполитовича Телицына, который «закрыл грудью амбразуру». Он занимался только партийной деятельностью, всеми партийными отчётами и починами, сам был из местных и знал всех. И благодаря ему отдел был спасён для производственной деятельности и оставался на хорошем партийном счету.
Отнимавшая время и силы пропаганда шла у нас, как говорится «мимо кассы». На неё всерьез никто внимания не обращал. Жизнь тогда соответствовала названию романа Митчела Уилсона «Живи среди молний», который в России удосужились переименовать в «Жизнь во мгле». (Роман с успехом был опубликован издательством «Иностранной литературы» вторым изданием в русском переводе в 1954-ом году).
В отделе у теоретиков политзанятия игнорировали. Иногда по каким-то каналам узнавалось (чаще подобное предупреждение появлялось за час до конца работы) о приходе проверяющего, «проверялки» на бытовом языке, и тотчас распределялись роли.
Эрудиции участников фиктивного семинара было достаточно, чтобы блестяще выступить на любую тему, причём даже с цитатами из классиков марксизма-ленинизма, которые можно было поверять по первоисточнику, и в очередной раз всё сходило с рук.
Общественный Молох периодически требовал некоторых жертв, однако они не шли ни в какие ворота с тем, что бы потребовалось не будь Телицина. Все понимали это, ценили его нужную деятельность и как могли помогали ему.
Старые партийцы пытались создать свой над административный орган. Они собирались вечерами на свои партийные собрания и пытались вынести собственные решения. Среди них внимания заслуживал только Анатолий Колонцов. Он был замечательным говоруном не только на отдельских собраниях. Часто его просили выступить перед пионерами с воспоминаниями об отце, о тех временах, когда они были детьми, и им приходилось прятаться от белых.
Подобно «пикейным жилетам» партийцы создавали видимость деятельности и обсуждали на своих сборищах, что и без них было решено до тех пор, пока жизнь не заставила вступить в партию действительное руководящее ядро отдела, и партийные собрания стали не отличаться от производственных.
Пришельцы включались в производственную деятельность, работая засучив рукава и не поднимая голов. Но в разросшемся отделе были и другие. Появились умельцы наладившие бизнес, казалось, из ничего, извлекшие прибыль из ситуации. Тщательный отбор транзисторов, массовая их отбраковка и их слабый учёт позволили направить отбракованные на продажу в торговую секцию ГУМа для радиолюбителей. Снабженцы отдела создали преступную компанию Гусаров и Ко. И наших ведущих электронщиков начали таскать в следственные органы. Были они людьми непугаными, редкими по тем временам. Помню, Миша Чинаев не отрёкся от главного бизнесмена – закопёрщика, и на вопрос следователя: «В каких отношениях вы состоите с Гусаровым?» ответил: «В приятельских».
Святого, впрочем, ни в чём не было, и в свободные минуты храбрецы могли заперевшись сесть играть в карты в отведенной для студенческих классов аудитории. По распространённому мнению, взяв нас, С.П. Королёв позволил себе организовать в КБ собственный детский сад, кружок «умелые руки» с уровнем «Юного техника». Пожалуй, в этом на первых порах была доля истины. Однако умение росло вместе с исполнителями. Стенды стендами, но нужна была и общая теория или хотя бы опорные данные, своего рода система координат, чтобы понять размеры будущих проблем.
Увы, человек привыкает к окружающей среде. Она ему кажется обыденной. Мы скоро свыклись с обстановкой КБ. Она казалась нам обычной, хотя вокруг нас были необыкновенные люди. Такие как наш Главный конструктор.
Основное депо Королёва занимает тpeть его жизни, двадцать последних лет: с 1946 по 1966 годы. К созданию баллистической paкеты Королёв приступил в начале 1947-го, с 1953 по 1957 год была создана межконтинентальная баллистическая ракета.
Особенность той эпохи: из удела мечтателей и энтузиастов ракетная техника превращается в государственную заботy. Она становится «Щитом и мечом» cтpaны. Начиная с авгycтa 1957 года о достижениях в этой области объявляется в сообщениях ТАСС. Победоносно закончив Великую Отечественную войну, cтpанa вынуждена была восстанавливать народное хозяйство в условиях не объявленной «холодной» войны: была окружена сетью баз, патрулирующих подводных лодок.
Ознакомительная версия.
