Но она неохотно рассказывала. Не любила выставлять свою жизнь с Матиссом на публику. А на фотографиях, где она с ним, по лицу, Матисса видно, что он ее любит. Да, он очень ценил и любил ее. У нее сохранились очень нежные записки, которые он ей оставлял. Она как-то их мне показывала.
Интереснейший факт из ее жизни с Матиссом. Оказывается, она иногда помогала ему писать картины. Это не значит, что она их писала за него или вместе с ним. Лидия не была художницей. Когда Матиссу тяжело стало это делать физически, она по его просьбе технически ему помогала. Матисс просто не мог двигаться самостоятельно. Особенно встать на лестницу. Да и руки у него уже плохо работали. Болел многие годы. А писать хотел. Вот и получилось такое удивительное содружество художника и музы. Матисс делал рисунок, а она под его руководством, если можно так выразиться, доводила до ума. Сохранилась фотография: она стоит на лестнице, а он сидит в кресле и указывает ей, как надо делать. Понятно, что Лидия не может считаться автором или соавтором. Это не ее идея, не ее рисунок. Просто она по его просьбе «разрисовывала» созданное им. Это не было, конечно, постоянной практикой, но тем не менее. Вот такая была удивительная женщина.
Да, французы в личных отношениях удивительные для нас люди. Я же хорошо знала семью Матисса, даже с женой его была знакома. Он с ней не был разведен, хотя очень долго жил с Лидией на юге Франции. Но когда он умер, Лидия известила семью о его смерти. Они вылетели, а к моменту их прилета Лидия уехала. Причем взяла с собой только двух котов. А было их у Матисса двадцать, наверное. Он очень любил кошек. У меня даже есть его фотография с кошками.
Матисс, конечно, позаботился о ее будущем. Купил квартиру в Париже. Ну, может быть, за десять лет до своей смерти. Думаю, он очень хорошо ее знал и прекрасно понимал, что она уедет, когда он умрет. Поэтому он ее обеспечил. И она исчезла из поля зрения всех, кто был причастен к Матиссу. Приехали все. Государственные похороны, а ее – нет. Не появилась.
Но потом, конечно, все, включая и Луи Арагона, пользовались ее услугами, пытались получить информацию о Матиссе. Да и сама она две книги о нем написала. Причем о себе старалась даже не упоминать. В книгах не было «я», всегда только «он». Очень интересные книги, она удивительно рассказывает о том, как Матисс создавал свои картины, как именно он работал.
После его смерти Лидия жила в Париже совершенно одна, очень одиноко, не любила русскую общину. Да и не было в Париже людей, с которыми бы она по-настоящему подружилась. Ну, разве что с Арагоном. Две его книги о Матиссе написаны с помощью Лидии. Он и не скрывал никогда этого. Все, кто писал о Матиссе (а писали многие), все обращались к ней за помощью. Ее очень уважали. Но она была слишком независимая, не позволяла себе «прилепиться» к кому-то.
Незадолго до смерти, зная, что скоро уйдет, Матисс стал дарить ей ее портреты, которые рисовал. Лидия мне рассказывала, что быть моделью для Матисса – это достаточно тяжелый труд. Он мог ночью ее разбудить и в творческом порыве начать рисовать…
А портреты он ей дарил, чтобы она их потом смогла продать и на это жить. Лида мне говорила: «Вот этот он мне подарил и сказал: „Продашь, когда будет нужно“». А некоторые работы она у него покупала. Но она не была богата, поэтому покупала только небольшие вещи по «prix d'ami», то есть «цене для друга». Разумеется, любая работа Матисса не пять копеек стоит. Но какие-то сбережения у нее были. Пенсия, иные средства. Немного, но были. На них и покупала.
А самое поразительное, что большую часть картин она так и не продала, а завещала музеям. И нам подарила. Не очень много, но значимые вещи. И Эрмитажу дарила. Знаю наверняка, что и французским музеям. Для нее гораздо важнее было передать картины в Россию, чем получить деньги. Однажды она мне рассказывала, как они с сестрой Лёлей в 1945 году встречали первый пришедший во Францию пароход из России. Просто потому, что это пароход из России. Они не знали даже, кого они там встретят, кто прибывает на этом пароходе. А оказалось, что встретили Константина Паустовского и с ним познакомились. Потом он и его семья стали ближайшими друзьями Лидии. Она останавливалась и жила у них в Тарусе, когда приезжала в СССР. Даже перевела произведения Паустовского на французский язык и получила за это премию.
К России Лидия была очень привязана, романтически прямо. Потому и подарила нам и Эрмитажу работы Матисса.
Лидия была не из тех, кто оказался в Париже в погоне за красивой жизнью. Первая волна эмиграции… Там все было иначе. Убегая от революции, ее тетя – мама Лёли – увезла обеих девочек из Томска на север Китая. А потом они перебрались в Париж. Узнали, что туда едет много русских. Приехали, и Лидия стала искать работу. Работу она сразу не нашла, вышла замуж за шофера такси. Спустя какое-то время поступила няней в семью Матисса. Ее им кто-то рекомендовал. И Матисс ее увидел. Так, как видит художник. Лидия была очень красивая, выразительная молодая женщина. А потом, думаю, он увидел ее и как мужчина. И у них начался роман. В какой-то момент он поехал с ней на юг Франции. Там с ней и остался. А потом сказал семье, что остается с Лидией. Они стали жить вместе. Во время войны, насколько я знаю, ненадолго уезжали в Америку, в Нью-Йорк. Затем снова вернулись на юг Франции, в Ниццу. И дальше уже только там жили. У них не было дома, Матисс снимал этаж в гостинице. Я там бывала. У Шагала был дом, а у Матисса и Лидии не было.
Кстати, когда Матисс умер, Шагал сделал Лидии предложение: у него к тому времени умерла жена. И он предложил ей пожениться. Лидия не захотела. Но то, что Шагал к ней сватался, я знаю точно.
И еще раз повторю: Лидия была замечательной женщиной. Мой муж ее обожал. И она к нему очень хорошо относилась. Лидия была настоящим знатоком живописи, да и искусства вообще. Когда муж несколько раз приезжал в Париж, они встречались, и Лидия сразу предлагала: «Пойдем в Лувр». Обожала, чтобы он рассказывал ей о художниках,
