В Америке Джозеф встретил Марлен с подарком: «роллс-ройс»-кабриолет с шофером ждал хозяйку у нового дома.
Огромную усадьбу в районе Бель-Эйр — самом престижном месте обитания голливудских суперзвезд — окружал высокий металлический забор со сторожевыми башнями. Длинная дорога вела на верхушку холма, где возвышалась вилла блистательной кинозвезды 30-х годов Колин Мур, принадлежавшая теперь миссис Дитрих. Архитектор воссоздал Мексику в миниатюре — обилие терракотовой черепицы, прохладные мраморные плитки пола, множество ваз и ажурных перил. Дом окружала крытая галерея, на которой стояли плетеные шезлонги и кушетки. Под банановыми пальмами располагался миниатюрный кинотеатр.
Бегло осмотрев владения, Дитрих приступила к обязательной процедуре, которую собственноручно проделывала даже в самых высококлассных отелях, — дезинфекции унитазов. Звезда никогда не пользовалась ресторанными и прочими общественными туалетами и постоянно возила с собой бутыли со спиртом, поскольку была убеждена, что через соприкосновение с унитазом может произойти заражение сифилисом.
— Любимая, я хочу пригласить какого-нибудь неизвестного актера на роль графа Алексея. — Сидя на террасе, Джозеф делал зарисовки к оформлению будущего фильма.
— Кого-кого? — не поняла Марлен, завершившая процедуру дезинфекции.
— Графа Алексея, сопровождающего графиню Софью Фредерику в Россию. Я давал тебе прочесть дневники Екатерины Великой и просил хоть немного поинтересоваться историей России. Граф влюбляется в юную графиню. Ты хоть это помнишь? — Фон Штернберг захлопнул блокнот. — Я придумал невероятно эффектную роль для тебя. Это вообще должен быть серьезный фильм.
— Понимаю — Екатерина не поет в варьете! — Улыбнувшись, Марлен заглянула в глаза Джозефа. — Но она все же шлюха, верно, любимый?
— Это будет роскошная костюмная мелодрама об Анхальт-Цербстской принцессе, будущей российской самодержице Екатерине Великой. Представляешь — сыграть путь героини от наивной провинциальной девочки до упоенной властью сластолюбивой авантюристки.
— Значит, все же шлюха и авантюристка. Это по мне.
— Юная принцесса Софья приезжает в Россию, чтобы выйти замуж за сына императрицы Елизаветы Петровны, слабоумного цесаревича Петра. Браком с немецкой принцессой императрица надеялась улучшить царскую кровь. Софья не испытывает любви к своему мужу, но влюбляется в Россию и…
— В кого там еще? В этого самого графа Алексея?
— Алексей неравнодушен к ней, а она — к русским солдатам. После смерти императрицы Софья организует государственный переворот, при помощи преданных ей братьев Орловых сбрасывает с трона мужа и становится императрицей Екатериной, полновластной владычицей России.
— По-моему, здесь есть где разгуляться! «Кровавая императрица»!
— О, любовь моя! Россия — страна грешников и праведников, юродивых и титанов. И потом — это клад для художника. Я сам делаю эскизы декораций, они должны передавать атмосферу русского двора. Вот посмотри наброски.
Марлен взяла альбом. Ее брови удивленно поднялись.
— Интересно, — сказала она. — На экране будет выглядеть совершенно роскошно.
Царский дворец в воображении фон Штернберга представлял собой мрачную обитель, словно населенную призраками. Двери и стены покоев покрывали барельефы на библейские сюжеты, выполненные из эмали и золота, отовсюду смотрели скульптуры изможденных мрачных людей с паучьими конечностями. Они обвивали спинки банкетных кресел, поддерживали зеркала, образовывали процессию со свечами в руках, шествующую в темноту. Да, Джозеф явно задумал творить большое искусство и, кажется, перестарался с нагнетанием трагической атмосферы.
Декорации привели Дитрих в уныние, но она предпочла не набрасываться с критикой. Марлен знала, что оформление фон Штернберга не сможет затмить ее Екатерину.
Костюмы, сделанные в тесном соавторстве с Тревисом, получились великолепными. Кружевное свадебное платье императрицы, жемчужный кокошник над высоким лбом и огромные, вполлица глаза потрясали воображение. Не менее эффектным стал костюм императрицы для смотра войск — с длинной накидкой из серебристого соболя. Дополненный придуманной Марлен высокой папахой, туалет настолько вдохновлял актрису, что сыгранный в нем эпизод вошел в анналы киноклассики.
…На съемочной площадке все было готово к ударной сцене: Екатерина Великая на зимнем плацу принимает смотр войск. Шеренга высоких, одинаково красивых мужчин замерла по стойке смирно. Фон Штернберг, сидящий на съемочном подъемнике, скомандовал: мотор!
Марлен в гвардейском мундире под соболиной накидкой, в высокой папахе на гладко зачесанных волосах явилась перед строем. Слегка наклонив голову набок, покусывая соломинку чувственными губами, она осматривала шеренгу своих фаворитов, медленно поднимая и опуская взгляд. Шапка и спрятанные под ней волосы делали ее похожей на красивого юношу, а опущенные ресницы скрывали бездны греховных страстей.
Совершенно неосознанно Марлен привнесла в изображаемый образ особый оттенок бисексуального эротизма задолго до того, как эта тема стала допустима в искусстве. Ее фотопортрет в высокой меховой кубанке был растиражирован на афишах фильма.
Фон Штернберг, считавший «Кровавую императрицу» значительным шагом в своей режиссерской карьере, сам дирижировал оркестром и написал мелодию для скрипки, прозвучавшую в фильме.
Окончание съемок отмечали в декорациях царского банкетного зала. Марлен одарила всех своими экстравагантными подарками. В завершение церемонии дарения она вытащила на середину зала скрывавшегося в уголке фон Штернберга.
— Моему повелителю, единственному мужчине, который может сделать меня красивой, гению, который ведет меня за собой, — моя благодарность. — Наклонившись, Марлен почтительно поцеловала его руку, на которой было подаренное ею обручальное кольцо.
Ошибочно было бы полагать, что лишь один Джозеф удостоился обменяться со своей замужней возлюбленной обручальными кольцами. Дитрих собрала целую коллекцию обручальных колец, хранившуюся в шкатулке для шитья и безделушек. Вероятно, со всеми мужчинами и женщинами, связанными с нею лирическими отношениями, она проходила тайную церемонию обручения. В ее коллекции были кольца с бриллиантами, с памятными гравировками. От Шевалье было принято кольцо с большим круглым изумрудом, положившее начало привязанности Марлен к этим камням.
«Кровавая императрица» получила разгромные рецензии — замысел режиссера опередил время. Лишь много позже фильм был признан критиками лучшим фильмом фон Штернберга с Дитрих, несмотря на изобилие «клюквы» в изображении российского двора. По достоинству будет оценена и работа фон Штернберга-художника, прозревшего и зафиксировавшего в облике изможденных деревянных людей грядущую катастрофу концлагерей.
