Сообщили о происшествии по рации в штаб, и через несколько минут на «виллисе» подъехал полковник из особого отдела. Немец оказался тоже полковником, лётчиком – асом. Когда «фриц» опускался на землю, при этом, как - то неуклюже приподнялись штанины, и все присутствующие увидели вместо ног – протезы. Передвигаясь при помощи трости, он пояснил: - что ещё в первую мировую был признан асом. И имел честь воевать в одном полку с нынешним рейхсмаршалом авиации, командующим «Люфтваффе» - Генрихом Герингом, тогда ещё лётчиком – истребителем, который тоже являлся асом и лихо сражался с врагами, сбивая их. Но в одном бою, зимой, захваченный немец был сбит и ранен в обе ноги. Удачно посадил свой биплан с неработающим и дымящимся двигателем на заснеженную лесную поляну. Дого пробирался на свою территорию. Шёл по пояс в снегу, а когда идти не оставалось сил, полз, катился, короче, через несколько дней вышел в расположение своих воск. Но раненые конечности отморозил, пришлось ампутировать. Как только раны зажили, стал тренироваться, сначала ходил на негнущихся протезах «культяшках» и костылях, когда сделали нормальные протезы, с суставами – шарнирами, стал ходить с тростью и подумывать о возвращении в авиацию. (Это ж надо так любить небо)! После долгой и нудной «борьбы» с бюрократами от медицины, он добился своего и снова поднялся в воздух. Поначалу трудно было управляться с протезами и педалями, но постепенно приловчился, приспособился. Уже без ног воевал в Испании, и сбил немало аэропланов, но в сорок первом его, как опытного лётчика, перевели инструктором по обучению и натаскиванию молодых пилотов премудростям воздушного боя. Работал в классах и на аэродромах. Иногда летая с молодыми пилотами на учебных самолётах - спарках. А, весной сорок пятого «фюрер» объявил тотальную мобилизацию, и ему пришлось вновь подняться в воздух, как лётчику – истребителю. Просто больше пилотов уже не было. После этого рассказа его посадили в штабной «виллис» и увезли в особый отдел фронта.
Мы находились под огромным впечатлением от его истории, и прониклись к этому немцу искренним уважением, как к настоящему воину. А некоторые стали сравнивать недавно прочитанную статью из газеты «Красная звезда» о советском лётчике Алексее Маресьеве с этим немцем. И тот, и другой были подбиты зимой, долго пробирались по вражеской территории, пока не отморозили свои ноги. У Маресьева была ампутирована стопа одной ноги, и он – герой. У немца, две ноги, тогда выходит он – дважды герой. В общем, среди немцев тоже были настоящие солдаты, сражающиеся до последнего вздоха, до последнего патрона, до последней капли бензина, до последнего оборота винта. А вот защищать небо великой Германии, в последние дни войны, практически было некому. Близился «большой капут».
Тут, на Одере, впервые попробовали Американский сухой паёк, присылаемый нам в рамках помощи союзников. Паёк представлял собой закатанную жестяную банку диаметром сантиметров пятнадцать и высотой сантиметров тридцать. Это на одного человека один раз поесть. Банка открывалась специальным воротком. Из неё вынималась баночка поменьше и таблетка сухого горючего для разогрева первого блюда. Как правило, это был бобовый суп или мясной бульон. За ней вытаскивалась вторая баночка с таблеткой, это картофельное пюре с кусочками мяса или каша с тушёнкой. Запечатанные в бумажном пакете, несколько кусочков сухариков. Затем извлекалась жестяная баночка апельсинового или другого сока, подобие – современного напитка или пива. Дальше, пакетик молотого кофе, одна порция и два кусочка сахара. И почти на дне пайка, маленькая плиточка шоколада на два раза откусить, две сигареты, пять картонных, отрывных спичек, и в самом низу находились пара зубочисток, две пластинки сладкой, ароматной жевательной резинки и несколько листочков туалетной бумаги. Всё. Приятного аппетита. И это - сорок пятый год!
Форсировав Одер, Советские войска победоносно завершили боевую эпопею – вторую, мировую войну, взятием Берлина. Подписав безоговорочную капитуляцию, Германия прекратила боевые действия и сдалась на милость Союзу Советских Социалистических Республик и союзникам – Соединённым Штатам Америки, и Великобритании.
Кому-то повезло побывать в Берлине и оставить свой автограф на стенах поверженного Рейхстага, а наша часть пошла дальше на запад, в город Эрфурт. Но некоторые остатки, вражеских соединений просто не знали о капитуляции Германии или не хотели знать, и поэтому продолжали отчаянно сопротивляться. А может, верили в призрачный перелом войны. Даже переходили в атаку. Враг вёл себя, как загнанный в ловушку раненый зверь, предсмертно агонизируя. Лишь угрожающе показывал клыки, и, бесполезно огрызаясь, рычал.
На одном отрезке дороги, ведущей в Эрфурт, нас пытался атаковать фашистский отряд пехоты с танками, численностью машин около десяти. Мы прямо на дороге, развернув свою тридцати семи миллиметровую пушку, остановили их атаку. Один расчёт, за считанные секунды, не напрягаясь, сжёг почти все танки, оставшиеся не подбитыми, вывесили белый флаг, пехота тоже сдалась. Артиллеристы потратили ровно столько снарядов, сколько горело танков. Потому что танк для зенитки это почти неподвижная цель, по сравнению с самолётом, а термитный снаряд заставляет его гореть как спичку. После непродолжительного боя, я с ребятами ходил, осматривать работу нашей пушки - вокруг отверстия пробитого снарядом, видны были, потёки брони, как завитки крема на праздничном торте. Тридцати семи миллиметровый снаряд, сам по себе - небольшой, он башни танкам не сворачивает, зато точность попадания очень высокая. Снаряд с кумулятивной, термитной начинкой прилипает к броне и прожигает насквозь, заставляя взрываться боезапас внутри танка. Отсюда такая высокая эффективность.
- Почему же, для борьбы с танками, не могли наделать таких пушек как ваша зенитка? – спрашивал я отца - Скольких жертв можно было избежать.
- Потому что их производство было очень дорогим.
- А много ли самолётов сбили наши зенитчики?
- Не знаю! Вообще – то, как правило, перед нами ставилась задача создать стену заградительного огня и не пропустить врага к намеченной цели, заставить его сбрасывать бомбы, где придётся! А сбивали или нет, никто точно не ответит. Попробуй узнать, чей снаряд попал в самолёт. Ведь рядом пушки тоже стреляют.
