Ознакомительная версия.
Мною была направлена записка Президенту об увеличении в стране числа проявлений террористической направленности. Возросло количество насильственных акций, выступающих как метод давления на органы власти и управления. Губернаторы, главы администраций, олигархи в обход федеральных властей создавали собственные самостоятельные службы безопасности и охраны. В масштабах страны такие процессы не могли не вызывать озабоченности. Руководство Верховного совета в этих вопросах пошло еще дальше, создав независимый Департамент охраны Верховного совета с подчинением непосредственно председателю ВС. Сотрудники департамента носили милицейскую форму, числились в штатах МВД, но фактически были выведены из подчинения Министерства внутренних дел. В Департаменте охраны стало накапливаться значительное количество боевого автоматического оружия. «После августа 1991 года по указанию самого Ельцина там был создан целый арсенал современного вооружения… подвалы Белого дома ломились от оружия».
Одновременно в стране функционировали Главное управление охраны Российской Федерации, служба охраны Президента и множество ведомственных служб безопасности. Это приводило к увеличению финансовых расходов на содержание охранников, дублированию и параллелизму в их работе, необоснованному расширению категории государственных чиновников, которые в обязательном порядке подлежали охране. Многочисленные ведомственные и частные охранные структуры действовали без единых законодательных правил, по своим уставам и практически все были оснащены боевым оружием, что не исключало возможных эксцессов между ними при осуществлении охранных мероприятий. Когда Гайдар как-то проводил региональное совещание в Поволжье, там столкнулись около 18 служб безопасности глав местных автономий и областей.
Министерство безопасности направило Ельцину простое и логичное предложение: обсудить на Совете безопасности эту проблему и образовать единую федеральную службу государственной охраны высших органов власти и управления и высших должностных лиц. По нашему докладу ничего не было сделано. А ведь вопрос стоял настолько серьезно, что его нерешенность привела к тяжелым результатам. Если бы созданный Департамент охраны Верховного совета был подчинен государственным структурам, то кровопролития у Белого дома 3–4 октября можно было избежать. В результате получилось так, что во время событий октября 1993 года, когда необходимо было провести переговоры с депутатами, первый заместитель министра безопасности Степашин по своему министерскому удостоверению с трудом пробивался через кордон озлобленной охраны Верховного совета.
Это является ярким свидетельством того, что даже в таких вопросах проявлялось существовавшее резкое противостояние президентской и парламентской ветвей власти до самого начала кровавых октябрьских дней.
В начале октября происходящее в стране стало напоминать августовские дни ГКЧП: у Белого дома снова появились защитники, те же танки, только теперь с прицельной стрельбой в одну сторону.
Вернемся к встрече на даче Президента: там было решено, что 19 сентября Ельцин выступит перед общественностью и объявит о своих действиях, вытекающих из указа № 1400. Но в кабинетах его администрации распространилось мнение о том, что дату введения в действие указа следует перенести на два дня, чтобы не создавать аналогию с 19-м числом, ведь именно в этот августовский день 1991 года объявлялось о создании в стране ГКЧП. Конечно же, любая задержка во времени приводила к определенной утечке информации, нагнетанию политических слухов и страстей. И здесь исключительно стабилизирующее значение сыграло обращение главы правительства Черномырдина к населению страны, а также проведенное им селекторное совещание с руководителями регионов. Он отмечал, что указ президента № 1400 приостанавливает законодательный произвол, политические провокации, предотвращает паралич в управлении страной и сталкивание ветвей власти к жестокому противостоянию с непредсказуемыми последствиями. Администрациям регионов Черномырдин обещал, что правительство будет занимать твердую линию по восстановлению государственной власти, обеспечению безопасности и правопорядка. Кто будет создавать параллельные структуры власти, тот осознанно толкает общество к гражданской войне. Авторитет главы правительства как сильного политика был высок. Во многом благодаря принципиальной позиции Черномырдина большинство региональных администраций на территории страны оставалось на стороне президентской власти.
Черномырдин умело обратил в свою пользу события октября 1993 года. Он укрепил собственную позицию, в отличие от
Президента стал больше брать на себя инициативу в текущих вопросах политической и экономической жизни. Использовал свой богатый советский опыт управления, был решителен, что подтвердилось его непосредственным участием в создании новой политической партии.
Скажу прямо, что роль Черномырдина в решении вопроса о штурме Белого дома была определяющей. Он руководил ходом совещания после того, как его покинул Ельцин, недовольный требованием министра обороны Грачева дать письменное распоряжение на применение войск у парламента. Даже оппозиционная пресса признавала, что глава правительства, «изгнав из своего окружения чикагских толстячков, вдруг обнаружил свою национальную природность, уральскую, такую коренную русскость…».
Мне как министру буквально через два дня после вступления в должность пришлось вскрывать секретный пакет и объявлять указ № 1400 руководящему составу МБ. Распускался Съезд народных депутатов РСФСР, и в стране должны были состояться новые выборы. Я внимательно следил за реакцией своих коллег из руководящего состава министерства. Большинство руководителей я знал лично, многие годы работали вместе. Это были опытные люди, профессионалы в своем деле, некоторые из них прошли через серьезные испытания в горячих точках и в период ГКЧП. Было заметно, что для большинства руководителей такие решительные шаги Президента были ожидаемы, никто не высказывал несогласия с ними. Обстановка была накалена до предела. Я обратился с вопросом, имеет ли кто-нибудь отличную от Президента позицию. Если да, то просил высказать свое мнение, и эта откровенность будет воспринята с пониманием. По крайней мере, увольнение или наказание не последуют; лучше честность, чем молчаливое согласие и последующее предательство. Начальник Московского управления МБ Евгений Савостьянов при объявлении указа № 1400 рекомендовал своим подчиненным в случае несогласия «заболеть» на время, получить больничный лист и переждать назревающие события.
Ознакомительная версия.
