Основная забота Эйзенхауэра в 1961 году была та же самая, что и в 1953 году, а именно: поддерживать здоровое состояние экономики. Гудпейстер записал слова Эйзенхауэра: "Мы должны постоянно задавать себе вопрос: сокращаем ли мы все те расходы, которые могут быть сокращены? Например, в его представлении, совершенно ясно, что единственный путь, позволяющий нам выиграть битву, — сохранение потенциала сдерживания. Может быть, есть некоторый смысл в создании и использовании нескольких мобильных элементов, но он не может представить себе никаких "малых войн". Все большее и большее значение приобретает вопрос крупной войны и ее сдерживания" *3.
Эйзенхауэр, однако, знал, что его взгляды уже были рассмотрены и отвергнуты командой Кеннеди, которая была твердо намерена тратить больше денег, чем поступало в бюджет, сократить налоги и резко увеличить затраты на нужды обороны, в том числе на ядерный арсенал и системы доставки, а также на обычные виды вооружений, что позволит создать потенциал для "гибкого реагирования".
Несмотря на недовольство политикой Кеннеди, к нему лично, как и к его преемнику, Эйзенхауэр не испытывал чувства вражды, как к Трумэну. Этому способствовало то, что Кеннеди во время избирательной кампании проявил мудрость, воздерживаясь от прямых нападок лично на Эйзенхауэра. 6 декабря по приглашению Эйзенхауэра Кеннеди прибыл в Белый дом на брифинг, который проводил сам Президент. Он приехал в лимузине, сидел один на заднем сиденье. Эйзенхауэр и его помощники опасались, что он может появиться с группой помощников, как бы готовясь к празднованию своей победы. На Эйзенхауэра произвело также хорошее впечатление умение Кеннеди держать себя. Во время брифинга в Овальном кабинете Кеннеди слушал внимательно и с интересом объяснения Эйзенхауэра о том, как функционирует Белый дом.
В разговоре с Кеннеди Эйзенхауэр особо подчеркнул важность проблемы платежного баланса. "Я молюсь, чтобы он понял ее", — записал Эйзенхауэр в своем дневнике. Он был доволен, что Кеннеди проявил себя "как человек серьезный, честный и ищущий информацию". Эйзенхауэр сообщил Кеннеди, что из-за утечки золота и в результате того, что Америка, по убеждению Эйзенхауэра, несет расходы, значительно превышающие ее долю в обороне свободного мира, он намеревался оповестить страны — члены НАТО: если они не примут энергичных мер для прекращения оттока золота из США, то США отзовут часть своих войск из Европы. Эйзенхауэр заверил Кеннеди: он объявит о своих намерениях таким образом, что за Кеннеди останется свобода выбора, включая и отказ от этой политики (что Кеннеди и сделал ровно через неделю после вступления на пост президента). Затем Кеннеди спросил Эйзенхауэра, каково его личное мнение о Макмиллане, де Голле и Аденауэре. Эйзенхауэр посоветовал приложить все усилия, чтобы сначала обсудить вопросы при встрече с каждым в отдельности, а затем всем вместе. Если он так поступит, то "на него произведут впечатление их компетентность и честность".
Под конец встречи Кеннеди поинтересовался, готов ли Эйзенхауэр послужить стране "в тех областях и в таком качестве, которые соответствовали бы обстоятельствам". Эйзенхауэр сказал, что "ответ очевиден", при этом добавил, что это могла бы быть область серьезных конференций и консультаций по вопросам, которые Эйзенхауэр знал достаточно хорошо, "а не поручения, связанные с необходимостью частых и длительных поездок". Кеннеди с этим согласился.
Последний вопрос, заданный Кеннеди, касался возможности использовать Гудпейстера два или более месяцев на работе в составе новой Администрации. Эйзенхауэр был против этого. Он сказал, что Гудпейстер желает возвратиться на действительную военную службу, для него сохраняется должность, и что, по его мнению, Кеннеди нужно немедленно назначить кого-нибудь, кто мог бы сидеть рядом с Гудпейстером в течение последнего месяца. Но Кеннеди заметил, что "без Гудпейстера он будет поставлен в трудное положение". Тогда Эйзенхауэр напомнил, что вскоре Кеннеди станет главнокомандующим и сможет приказать Гудпейстеру выполнять порученные обязанности. Кеннеди пообещал сохранить открытой вакансию на действительной военной службе для Гудпейстера *4. Встреча закончилась на этой приятной ноте взаимного согласия. Она была намного более гладкой по сравнению с той, которая была с Трумэном перед вступлением Эйзенхауэра на пост президента в 1952 году.
Одной из проблем была Куба, и Кеннеди хотел ее обсудить. Эйзенхауэр направил Кеннеди краткое изложение результатов совещания по этому вопросу, состоявшегося неделей раньше. На этом совещании Администрация рассматривала возможные варианты действий в связи с подготовленной ЦРУ программой операций на Кубе. Грей вел запись совещания. Он отметил: "Президент задал два вопроса: 1) Действуем ли мы достаточно изобретательно и смело, при условии, что наши руки не вылезают наружу? 2) Делаем ли мы то, что предпринимаем, эффективно?" Не ожидая ответа на эти вопросы, Эйзенхауэр "стал говорить о предстоящей передаче правительственных функций и заявил, что не хочет оказаться в положении, когда эти функции передаются в кульминационный момент развивающейся критической ситуации".
Даллес доложил, что среди кубинских беженцев насчитывается примерно 184 различные группы, каждая из которых претендует на признание в качестве правительства в изгнании. "Президент спросил, что мы можем предпринять для их объединения, и г-н Даллес ответил, что это совершенно невозможно". Эйзенхауэр считал: ЦРУ не должно "финансировать те группы, которые мы не можем убедить работать сообща".
Дуглас Диллон, заместитель государственного секретаря, выражая не только свое мнение, заявил: "Департамент обеспокоен тем, что операция уже не является секретной, о ней знают во всей Латинской Америке и ее обсуждали в кругах ООН". Эйзенхауэр сказал, что, "даже если об операции и стало известно, самое главное — не допустить, чтобы была видна рука США. До тех пор пока мы будем придерживаться этого курса, он не будет испытывать особой озабоченности". Он не разделял обеспокоенности Государственного департамента относительно "стрельбы без разбора, так как считал, что мы должны быть готовы использовать все имеющиеся возможности и действовать более энергично" *5.
В конце декабря Даллес и Бисселл доложили Эйзенхауэру о достигнутом прогрессе. В составе бригады насчитывалось уже около шестисот человек, поэтому тренировочный лагерь в Гватемале пришлось расширить. Беженцы были хорошо обучены и желали сражаться. Эйзенхауэр задал вопрос о прогрессе в политической сфере.
Есть ли, наконец, у кубинцев признанный и популярный лидер? "Нет, — ответил Бисселл, — пока еще нет". Эйзенхауэр не хотел согласовывать никаких планов по использованию полувоенных формирований до тех пор, пока не будет создано настоящее правительство в изгнании. Он выразил надежду, что успеет признать такое правительство прежде, чем оставит свой пост.
