Габриэль Готье - Графиня Дракула. Невероятная история Элизабет Батори

Мы решили прогуляться по лесной дороге. Кони мирно шли рядом, мы с графиней разговаривали, и не заметили, как конь графини едва не повалил наземь старуху, которая так же шла по той же дороге. Наши кони достаточно умны для того, чтобы не доставлять неудобств пешим, но старуха, кажется, зазевалась, и выскочила на дорогу прямо перед носом у коня. А выскочив, и сообразив, что происходит, попыталась отпрянуть. Она сама была виновата в том, что произошло, и мы проехали бы ее, не обратив внимание на происшествие. Однако, старуха начала громко ругать графиню, размахивая своей клюкой.

«Иди с миром», — сказала ей Элизабет, не принимая на свой счет старушечьи бредни. Из криков разобрать можно было не многое, но вскоре стало ясно, что она считает себя могущественной ведьмой. Старуха говорила, что за оскорбление, нанесенное ей, она наложит на графиню страшное проклятие. Она сорвала с себя тряпку, которой была замотана ее голова, ее белые волосы разметались по плечам, стало видно, что нос ее почти соединялся с подбородком. Если бы она сказала, что ей уже двести лет, я не удивился бы.

Старуха кричала Элизабет: «Посмотри, посмотри на меня как следует! А ведь я была такой же красавицей, как и ты, но годы берут свое. Ты станешь такой же! Ты станешь такой же внезапно, однажды увидишь себя в зеркале и поймешь, что твоя красота ушла без возврата. Еще немного, и этот красавец, что сейчас рядом с тобой, не отличит тебя от меня! И жизнь твоя превратится в кошмар!».

Я видел, что Элизабет больно слышать такие слова. Но она все же не ответила старухе, намереваясь ехать дальше. Было понятно, что прогулка безнадежно испорчена. Я прикрикнул на старуху и замахнулся плеткой. Ведьма лишь дико захохотала в ответ. Элизабет удержала мою руку от удара, и мы продолжили путь.

Вечером этого дня мы встретились в ее спальне. Я намеревался провести эту ночь с ней. В комнате теплился камин. В этом замке и летом бывает холодно, поэтому камин был как нельзя кстати. К тому же, всегда приятно посидеть у огня, наблюдая тайную жизнь искр за каминной решеткой. Мягкий свет камина дополняли свечи в высоких подсвечниках, большинство из которых собрались у зеркала, за которым сидела Элизабет.

На столе стоял кувшин отличного венгерского вина. Его делают неподалеку от любимого замка графини, который расположен близ Чахтице. Она всегда возит с собой изрядный запас этого вина.

Обычно, когда я входил в комнату, где нам с графиней суждено было провести ночь, она, с порога, заключала меня в объятия. Я чувствовал сквозь любые одежды жар ее прекрасного тела, которое жаждало меня. В этот раз она не встретила меня. Она, как мне показалась, позабыла о том, что я должен был прийти к ней. Вместо того чтобы разжигать огонь желания фантазиями и воспоминаниями о наших ночах, Элизабет уставила все вокруг зеркала свечами, и, держа одну из них у самого лица, напряженно вглядывалась в свое отражение.

Я подошел к ней и прикоснулся к ее руке, давая тем самым понять, что я рядом и готов ждать ее. Старое зеркало местами потрескалось, местами потемнело. Редкое зеркало не имеет изъянов. Графиня подносила свечу почти к самой своей коже, приближалась к зеркалу настолько, насколько могла и напряженно вглядывалась.

«Посмотри», — сказала она мне. «Это ведь морщины, проклятие сбывается», — она провела ногтем по щеке, указывая место, где я должен был найти морщины. Я посмотрел в зеркало — как раз там, где она заподозрила появление предвестников старости, на зеркале был чуть заметный изъян, который искажал отражение. Я развернул ее лицом к себе, поцеловал и, внимательно осмотрев щеку, сказал, что во всем виновато зеркало, что она — прекраснее всех на свете. Думаю, она поверила мне. Этой ночью она была — сама страсть. Однако, следующим утром еще до прихода слуг, я снова застал ее у того же зеркала. Снова повторился тот же ритуал с вглядыванием в собственное отражение, снова я заверил ее, что она прекрасна. Меня обеспокоило лишь то, что я увидел на ее щеке след слезы. Думаю, она придает слишком много смысла словам безумной старухи.

Многие годы прошли с нашей последней встречи с Элизабет. Теперь я живу в Англии, у меня прекрасная семья, любимые дети, замечательная жена, которая не чает во мне души. Я не знал, можно ли, однажды повстречав человека, которого ощущаешь таким близким, и при этом не можешь всегда быть с ним, встретить еще одного. Как оказалось — можно. И наша близость с моей супругой — это чувство той же силы и тех же масштабов, которое было между мной и Элизабет. Их нельзя сравнивать, но это — две стихии одинакового порядка.

Я с теплыми чувствами иногда вспоминал Элизабет, понимая, что лучшее, что могу сделать — не поддерживать с ней более никаких отношений. Ведь никто не сможет сказать точно — не разрушится ли моя жизнь, если в ней столкнутся внезапно восставшие из пепла чувства к Элизабет и к моей милой супруге.

Вокруг Элизабет все так же ходили слухи, иногда я слышал их. Я не верил этим слухам. Элизабет не способна обидеть и котенка, я твердо уверен в этом.

Сегодня я получил письмо от друга из Венгрии. Тот сообщал, что графиню Элизабет Батори разоблачили, замуровали в собственном замке, заковали в кандалы. Он писал, что ее слуг казнили, что доказана ее причастность к черной магии. Я, все так же, не верю ни единому слову из этих обвинений. И, наверняка, ее не замуровали. Такое наказание применяют лишь к самым страшным преступникам. Люди, как всегда, чернят ее доброе имя.

Когда Элизабет Батори исполнилось 15, состоялась ее свадьба с Ференцем, в замке Варанно. Ференц, в качестве свадебного подарка, подарил Элизабет замок в Чахтице.

Время до назначенного дня нашей с Ференцем свадьбы пролетело незаметно. Удивительно, как же много приготовлений нужно для того, чтобы слить воедино две судьбы. А вот для того, чтобы разлучить двух любящих, достаточно краткого мига между звоном тетивы и ударом стрелы в тело одного из них.

Мое свадебное платье сияло жемчугами. Оно было таким тяжелым, мне в нем было так непривычно, после всех легких одежд, в которых я обычно ходила, что я сомневалась, смогу ли выдержать в нем хотя бы час. А ведь свадебная церемония — это целое событие. Хорошо, что мне не нужно все время ходить в этом платье. С меня довольно и примерок. Конечно, оно прекрасное, как прекрасны и те дивные жемчужные украшения, которые я надену вместе с ним. Да и мне идет подвенечный наряд, но какое же оно тяжелое, это платье. Оно, помимо красоты, несет в себе еще кое-что очень важное. Так и во всем остальном, о чем ни подумай, самое важное порой совсем незаметно. На нем, изнутри — так, что совсем незаметно, — вышиты тайные знаки, которые должны принести счастье мне и Ференцу.