Карл Сэндберг - Линкольн

В феврале мексиканская война кончилась договором: Нью-Мексико и северная часть Калифорнии были аннексированы США; по нижнему течению Рио Гранде, от устья до Эль Пасо, легла новая граница Техаса. За приобретенную территорию США обязались уплатить Мексике 15 миллионов долларов. Калгун, Дэвис и Рэт открыто пытались организовать выход южных штатов из Союза. На Севере большой силой стала новая партия фрисойлеров, которая выдвигала кандидатом бывшего президента, демократа Мартина Ван Барена. Их платформа отстаивала «права свободного труда против произвола рабовладельческого государства», дешевый почтовый тариф и главное — «дарственную землю» обрабатывающим ее поселенцам. Их лозунг гласил: «Свободная, то есть бесплатная, земля, свобода слова, свободный труд и свободные люди». Аболиционисты-виги и демократы нескольких штатов валом валили в новую партию, говоря, что теперь есть программа, за которую стоит бороться, между тем как виги и демократы в своих партийных платформах всего остерегались, всегда колебались и ничего конкретного не предлагали по любому актуальному вопросу.

Линкольн, Стифенс и другие создали группу под названием «Молодые индейцы». Они возглавляли всех тех, кто видел в Захарии Тейлоре единственного кандидата, который должен победить на ближайших выборах.

Виги в Иллинойсе по-прежнему, придерживались политики: «Поочередность — самая честная игра», и поэтому Линкольн не выставил свою кандидатуру в конгресс.

В штаб-квартире национального комитета партии вигов Линкольн был занят отправкой и оплатой писем, помогал выпускать газету вигов «Батарея», издавал литературу для различных кампаний, писал политические воззвания. Его послали в Новую Англию, где ему предстояло выступить против фрисойлеров, ставших грозной силой. 12 сентября в Вустере, Массачусетс, он заявил, что Тейлор «как раз тот человек, которому можно спокойно доверить интересы, принципы и благополучие страны», а программа фрисойлеров была в общем похожа на кальсоны, которые продавали разносчики-янки: «Достаточно велики для любого мужчины, достаточно малы для любого мальчика». Он выступил в Нью-Бедфорде, Бостоне, Челси, Кембридже. Один молодой виг писал по поводу его выступления в Дедгаме: «…Линкольн подвернул рукава своего альпагового сюртука, затем подвернул манжеты сорочки. Спустя некоторое время он распустил галстук и вскоре снял его совсем. Он заворожил свою аудиторию. Я никогда не видел такого восторга у мужчин. У него был самый фамильярный и бесцеремонный стиль».

Тонтонский репортер писал: «Его неуклюжие жесты, нелепые интонации голоса, комическое выражение лица — все приводило к тому, что слушатели хохотали от одного лишь предвкушения анекдота еще до того, как он начинал его рассказывать».

В двухчасовой речи в Чикаго, где Линкольн выступил за список вигов, в судебный зал набилось столько народу, что пришлось перенести митинг на городскую площадь. О его двухчасовом выступлении в Пеории «Демократик пресс» писала: «Мистер Линкольн усиленно сморкался, дергал головой, отбрасывал фалды фрака и устроил колоссальное извержение шума и ярости. Накануне дня выборов он выступил в десяти иллинойских городах за список вигов и везде доказывал, что голосовать за бюллетень фрисойлеров все равно, что отдать голоса генералу Кассу. Что касается стремления правительства США захватить побольше земли, то это напоминает одного фермера, который говорил: «Я не жадный; я хочу прибрать к рукам только ту землю, которая лежит рядом с моей».

Результаты голосования (за исключением Южной Каролины, где законодательное собрание избирало выборщиков) показали популярность Тейлора. Он получил 1360 752 голоса, Касс — 1 219 962, Ван Барен — 291 342.

В своей спрингфилдской конторе Линкольн занимался изобретательством; он строгал и отделывал модель парохода с «регулируемыми плавучими воздушными камерами… скользящими реями», снастями и блоками. Он как-то видел пароход, застрявший на песчаной отмели реки Детройт; при помощи бочек, бочонков и ящиков, подведенных под корабль, его сняли с отмели. Линкольн закончил модель парохода, описал систему его работы и в следующем году запатентовал свое предложение.

В палате он часто выступал с краткими, выдержанными в умеренном тоне речами в пользу лучшего устройства рек и причалов за счет федеральных средств, за более щедрую политику в вопросе наделения поселенцев государственной землей; неизменно он голосовал за более свободное управление в Калифорнии и Нью-Мексико и, когда представлялась возможность, за поправку Уилмота. Он часто голосовал и против радикальных, слишком прямолинейных предложений аболиционистов, требовавших немедленного, безоговорочного освобождения негров в округе Колумбия.

Он предлагал запретить ввоз новых рабов на постоянное жительство в округе Колумбия, за исключением «необходимых слуг» государственных чиновников, прибывающих временно из рабовладельческих штатов. Начиная с 1 января 1850 года все дети, рожденные негритянками, должны получить свободу, должны получать «в пределах разумного образование и поддержку» со стороны владельцев их матерей, и, со своей стороны, дети до определенного возраста должны оказывать «услуги в пределах разумного» таким владельцам. Принятие этих двух предложений: запрещение ввоза новых рабов и установление, что все дети, рожденные от рабынь, должны стать свободными (и имея в виду, что все рабы, живущие в районе, со временем неизбежно умерли бы), должно было подвести к определенному, поддающемуся» исчислению дню, когда рабство исчезло бы здесь само собой.

Одна поправка принесла ему много неприятностей не только в тот период, но и в течение ряда последующих лет. Он предлагал, чтобы вашингтонские власти имели «право и обязанность» арестовать и отправить владельцам «всех беглых рабов, скрывающихся в упомянутом районе».

Разгневанные фрисойлеры, встревоженные виги и демократы, аболиционисты и защитники рабства схватывались в ожесточенных спорах, а Линкольн молчал. Он выжидал.

Он взялся за письма и в течение ряда месяцев направлял президенту или начальнику департаментов просьбы о назначении того или иного вига на различные должности. Он добился назначений для нескольких старых друзей, но у него появились и враги.

7 марта Линкольн, получив разрешение выступать в верховном суде США, взялся за защиту апелляции, поступившей из иллинойского суда, и проиграл дело.

Он вернулся в Спрингфилд и много месяцев подряд проводил бешеную, хитрую кампанию: писал письма, созывал конференции, заводил политические интриги, направленные на получение для себя или для какого-нибудь другого иллинойского вига назначения на пост комиссара Главной земельной конторы в Вашингтоне с окладом 3 тысячи долларов в год. В первых числах июня он многим писал: «Согласны ли вы с тем, чтобы я или любой другой иллинойсец получил Главную земельную контору? Если вы «за», напишите мне об этом в Вашингтон, куда я скоро приеду. Медлить нельзя».