Стаханова интересовала не только работа под землей. Возвращаясь домой, он заглянул в женсовет, где домохозяйки решали вопрос организации индивидуальных огородов. Алексей Григорьевич пообещал им договориться на хозяйственном дворе, чтобы им дали лошадей для обработки земли.
После обеда он зашел на курсы техминимума - надо было организовать изучение отбойного молотка с забойщиками участка «Никанор - Запад».
Рабочий день 15 апреля закончился для Стаханова радостным событием. Вечером состоялось партийное собрание, на котором было вынесено решение: «Ходатайствовать перед горпарткомом КП(б)У и ЦК ВКП(б) о принятии Алексея Стаханова в ряды Коммунистической партии».
Еще с большей энергией принялся Алексей Григорьевич за свою новую работу. Он вспоминал:
«Во второй смене спустился в шахту. Опять проверял воздушные магистрали. Они в безобразном состоянии. Трубы плохо соединены и пропускают воздух. Утечка воздуха до того большая, что хватило бы, пожалуй, для десятка отбойных молотков.
Туго перестраивает свою работу механический цех...
Нашел еще ошибки. Бригады подбираются непродуманно, и состав их меняется чуть ли не каждый день. Если забойщик квалифицированный, то крепильщики, как правило, малоопытные. Или же наоборот. Командиры нашей шахты никак не хотят понять такую простую истину, что можно сидеть в длинном уступе, работать спаренно, но если при этом забойщики или крепильщики незнакомы с правильными приемами отбойки и крепления, то результат спаренной работы будет сведен на нет.
Постоянный состав бригад на спаренной работе должен играть главную роль. Люди привыкают друг к другу и срабатываются. Пока недостатки не будут окончательно устранены, новые методы не дадут должного эффекта».
По совету Стаханова в подрывных бригадах ввели удлиненные буры, что ускорило прохождение штреков. Наконец после долгих разговоров пути отремонтировали. Теперь большинство коногонов стали работать на двух лошадях.
Стаханов обратился к совету жен инженерно-технических работников с просьбой привести нарядную в подобающий вид.
- Стен под пылью не видно, а пол такой грязный, что к нему ноги липнут. Смотреть страшно. Разве так можно? - убедительно говорил Алексей Григорьевич. - Помогите, женщины, на вас все надежды.
Женсовет решил взять шефство не только над нарядной, но и над другими помещениями участка.
18 апреля участок «Никанор - Запад» впервые за весь месяц дал 235 тонн - 100 процентов суточной программы.
Стаханов продолжал учить забойщиков. Он тщательно осматривал все уступы, проверял отбойные молотки. Алексей постоянно носил с собой масло для смазки. Теперь забойщики без масла в шахту не спускались, они убедились на практике, что несмазанным молотком рубать куда труднее.
Наблюдая за работой десятника Лучина, Стаханов отметил, что тот не умеет руководить людьми: бегает суетится, кричит, и все без толку.
Алексей Григорьевич знал, что десятник двадцать лет работает на шахте и делать ему замечания надо очень тактично, а то он обидится. Задав Лучину несколько вопросов, Стаханов понял, что тот не знает самых простых правил забойщицкого дела. Тогда Алексей Григорьевич сам начал работать и попросил десятника понаблюдать за ним.
Через некоторое время Лучин сказал доверительно:
- Знаешь, Алексей, я думал, что мое дело как десятника писать рапорта, замерять работу и покрикивать на отстающих, чтобы быстрее поворачивались. Я всегда старался набрать побольше забойщиков, считал, что этим дам больше добычи. Теперь понимаю, что если людей правильно расставить и если их обучить, то угля можно больше взять и с меньшим количеством забойщиков.
В лаве постепенно установился порядок.
- Дадим еще больше угля, - решили никаноровцы. Алексей Стаханов был уверен, что теперь они действительно перевыполнят план.
20 апреля окончилась первая пятидневка работы Стаханова инструктором.
Вспоминая об этом периоде работы, он писал: «25 апреля. Удвоенной добычи не даем, и опять пошли разговоры, что подъемник шахты не сможет выдать на поверхность удвоенную добычу. Черт возьми, ведь 24 декабря мы же дали удвоенную добычу, и ствол поднял. Но некоторые начали говорить, что 24 декабря, когда были стахановские сутки, клеть возила только уголь, а породу с подготовительных работ в этот день оставили на шахте. Если, мол, вывозить и уголь и породу, - а без этого не обойтись, - то подъем не справится. Потом говорят, что ствол требует некоторого ремонта. Клеть раньше шла со скоростью 12 метров в секунду. Это нормальная скорость для подъема машины. Теперь машинистам запретили работать со скоростью больше чем 9 1/2 метра в секунду,
Настоял, чтобы провели хронометраж. Вот что он показал. Продолжительность движения клетки с грузом за один подъем составляет 55 секунд. Нагрузка и разгрузка клети, маневры и подача сигналов занимают 25 секунд. Таким образом, один цикл продолжается 80 секунд. Следовательно, за час можно произвести 45 подъемов. Стало быть, часовая производительность подъема составляет 130 тонн. Теперь надо исключить время, затрачиваемое на осмотр ствола, клетей и каната (примерно три часа в сутки), на выдачу около 500 вагонов породы (более двух часов), на спуск и подъем людей и спуск леса, да к тому же учесть неравномерную подачу угля к стволу. На чистую выдачу угля останется примерно 15 часов. За это время, исходя из часовой мощности подъемной машины, наш ствол сможет пропустить больше двух тысяч тонн угля в сутки. Да это же на 10 процентов больше удвоенной добычи! Кроме того, имеются резервы. Во-первых, можно уголь выдавать через вспомогательный подъем, во-вторых, если ствол отремонтировать, то скорость подъема машины можно увеличивать с 9 до 12 метров в секунду. Вижу, что дело не в подъеме, а в наших командирах, которые не хотят хорошо организовать свою работу и скрывают это.
Правительство назначило меня членом совета при народном комиссаре тяжелой промышленности. Сообщу товарищу Орджоникидзе о том, что наши руководители плохо организуют дело.
27 апреля. Люди хотят хорошо работать. С каждым днем все шире развертывается соревнование.
А неполадки всех заедают!!!»
Неполадки были разные. Некоторые очень серьезные, например, на шахте подводила откатка: не успевали вывозить вырубленный уголь. Причина неполадок называлась одна - электровозы за смену не могут вывезти больше полутора сотен вагонов груза. Стаханов решил сам проверить, так ли это. С машинистом электровоза Панченко они спустились в шахту, детально проверили и смазали электровоз, подцепили восемнадцать вагонеток, и работа началась.
Не доезжая десяти метров до того места, где штрек делает крутой поворот (а таких поворотов до разминовки четыре), машинист притормаживает машину, вплотную сводит вагонетки и медленно выводит поезд на ровное место. Потом машина опять идет с нарастающей скоростью.
