Доклад Хрущева дискредитировал и все советское руководство. Миллионы людей справедливо спрашивали: «А где же были другие советские руководители, и прежде всего сам Хрущев, если они видели, сколь пагубной была политика Сталина?» Заботясь о собственном положении и давая на XX съезде индульгенцию всем членам правящей номенклатуры, Хрущев одновременно перечеркивал сталинский завет о необходимости партии сохранять связь с массами. Именно в хрущевское время произошел вопиющий расстрел рабочей демонстрации в Новочеркасске. Отрыв от масс, об опасности которого предупреждал Сталин, лишь усугублялся в дальнейшем.
В итоге Хрущева обвинили на октябрьском (1964 года) пленуме ЦК КПСС в волюнтаризме и нарушении норм коллективного руководства. Падение Хрущева положило конец постоянному спекулированию на «сталинской теме». Однако новое руководство во главе с Л.И. Брежневым не спешило разобраться в «сталинском вопросе» путем объективного и взвешенного изучения всех обстоятельств тех лет. С одной стороны, будучи связанным лично с военными руководителями времен Великой Отечественной войны, Брежнев и другие руководители создали возможности для публикаций мемуаров Жукова, Василевского, Рокоссовского, Мерецкова, Еременко, Штеменко и других военачальников, в которых были описаны подлинные события тех лет и деятельность Сталина в те годы. С другой стороны, не будучи способными объяснить и величие достижений тех лет, и трагедии того времени, Брежнев и другие противились глубокому исследованию сталинской эпохи. По сути, исследование жизни и деятельности Сталина, его времени осталось закрытой темой на протяжении всего брежневского периода советской истории.
Нежелание внимательно изучать опыт советского прошлого и вникать во все стороны сталинской эпохи претило руководству тех лет, главной целью которого было обеспечение стабильности после потрясений хрущевских лет и эмоциональных заявлений по сталинскому вопросу.
В то же время закономерное стремление к общественному спокойствию сопровождалось усилением некритического отношения к деятельности руководителей. Следуя принципу «не следует раскачивать лодку», брежневское руководство еще более законсервировало незыблемость положения советских верхов. Принцип «ненаказуемости» Хрущева был дополнен принципом фактической «несменяемости» высших партийных кадров. Для многих руководителей партийных, советских и хозяйственных органов их пребывание на высших постах стало пожизненным. Разумеется, внимательное изучение сталинского времени с его предельной требовательностью к людям вне зависимости от их положения позволяло бы лучше видеть в текущей жизни многочисленные примеры некритического отношения к нарушениям дисциплины и разгильдяйству, коррупции и взяточничеству, все в большей степени поражавший советскую систему управления. А поэтому на эти страницы советской истории предпочитали не заглядывать.
Зато сталинскую тему охотно исследовали на Западе. В советологических центрах США, Великобритании и других стран давно поняли, какие богатые возможности открывает эта тема для политических диверсий в ходе психологической войны, которую Запад вел против нашей страны.
Оценивая значение споров о Сталине внутри СССР, видный американский советолог Стивен Коэн писал: «Сталинский вопрос… имеет отношение ко всей советской и даже российской истории, пронизывает и заостряет современные политические вопросы… Сталинский вопрос запугивает как высшие, так и низшие слои общества, сеет распри среди руководителей, влияя на принимаемые ими политические решения, вызывает шумные споры в семьях, среди друзей, на общественных собраниях. Конфликт принимает самые разнообразные формы, от философской полемики до кулачного боя». Под влиянием таких оценок внешнеполитические стратеги США могли рассматривать сталинскую историю как советское поле боя, на котором разыгрывались решающие сражения «холодной войны».
В 1970-х годах на Западе, прежде всего в США, было написано много исследований, посвященных Сталину и его времени. Хотя ряд историков старались придерживаться принципов профессиональной объективности, политические задачи «холодной войны», которые они решали в этих работах, предопределили однобокий характер освещения ими образа Сталина и его деятельности. В них Сталин был представлен как руководитель тоталитарного режима, столь же чудовищного, как и нацистский. Соответственным образом авторы портретов Сталина постарались использовать все наветы, высказанные политическими противниками Сталина – от Троцкого до Хрущева, а также жертвами репрессий 1930-1950-х годов и их детьми. Смонтированный для нужд «холодной войны» образ Сталина стал активно использоваться для внедрения в сознание советских людей через средства радиопропаганды и иные каналы.
Провозглашенная Горбачевым «перестройка» с требованиями очищения от рутины и коррупции с помощью гласности и демократизации, казалось, должна была очистить страну от пороков предыдущего периода. Поскольку же было объявлено, что многие пороки тогдашней жизни объясняются последствиями деятельности Сталина, то одним из способов очищения общества стала борьба за преодоление сталинского наследия. Суд над Сталиным, прерванный со времени падения Хрущева, возобновился с новой силой, и на сей раз с гораздо большим размахом и яростью. В 1987—1991 годы в стране почти не было ни одной газеты, ни одного журнала, ни одного телевизионного канала, где нельзя было встретить материалы, обвиняющие Сталина и его время. В каких только преступлениях прошлого не обличался покойный генералиссимус! Использовав для карикатурного изображения Сталина все возможные реальные факты, а также байки Троцкого, Хрущева и других, сочинители тех лет занялись созданием «внутренних монологов» Сталина, которые должны были окончательно убедить читателей в порочности покойного. Особенно в этом поусердствовали лауреат Сталинской премии А. Рыбаков и генерал Д. Волкогонов.
Горбачевская кампания, проводившаяся под лозунгом «больше демократии, больше социализма», обернулась крахом социализма и реставрацией капитализма по той причине, что партия-Антей, вопреки предупреждению Сталина, оторвалась от народа, а когда она стала ослабленной, не надо было быть Гераклом, чтобы задушить ее. Неудивительно, что многие представители высших партийных кругов, недавно обличавшие Сталина за забвение ленинских принципов социализма, стали видными деятелями нового капиталистического класса. Под аккомпанемент суда над Сталиным произошел переход от принципа «ненаказуемости» власть имущих к пожизненному закреплению их положения, а затем – к узаконению передачи этого положения по наследству. Обвинения, высказанные в ходе процессов 1936—1938 годов, когда видных деятелей партии обвиняли в пособничестве в реставрации капитализма, готовности расчленить СССР и пойти на уступки международному империализму, теперь не казались невероятными, после того как многие руководители КПСС приняли активное участие в восстановлении капиталистических порядков, совершили раскол СССР на части и способствовали укреплению позиций Запада за счет нашей страны.
