У Джона опять выборы: он вторично баллотируется в сенат и хочет, чтобы Джеки участвовала в предвыборной кампании. То есть пожимала руки, позволяла хлопать себя по спине и выслушивала жалобы избирателей с таким сосредоточенным видом, будто ей читают лекцию о египетских пирамидах. Сказать, что Джеки в таких делах новичок — это ничего не сказать. Но она работает над собой. И создает свой, совершенно особый стиль. Она не сюсюкает с каждым малышом, которого ей показывают, не старается понравиться всем без исключения. Люди чувствуют, что она не лицемерит, и им это по душе. Когда Джон привозит ее с собой на митинг, народу собирается вдвое больше. Все хотят посмотреть на Джеки. Джон понимает, что жена стала его козырной картой. Она свободно говорит по-итальянски, по-испански и по-французски и общается с представителями национальных меньшинств, как если бы родилась в их квартале. Джон и Джеки — пара, на которую толпа не может налюбоваться. Правда, избиратели знают об этой паре далеко не всё: они не подозревают, например, что, когда Джеки надоедает ломать комедию, она уютно устраивается в лимузине мужа и читает по-французски «В поисках утраченного времени» Пруста или мемуары генерала де Голля. А когда Джон выглядывает из окна машины и машет рукой, приветствуя избирателей, она сползает с сиденья на пол, чтобы не приходилось делать то же самое.
Во время этой избирательной кампании Джон открывает у своей жены и другие таланты. Она разбирается в людях, — если у кого-то нет шансов на успех, видит это сразу, — дает мужу дельные советы и толкает его под столом ногой, если он повышает голос на журналистов, с которыми надо быть поосторожнее. У нее прекрасная память на лица: если ей однажды представили человека, она его уже не забудет.
Их усилия будут вознаграждены. Джон Кеннеди переизбран огромным большинством голосов, точные цифры приводятся во всех газетах. Джеки не зря осваивала трудную профессию жены кандидата: приближаются президентские выборы, и Джо Кеннеди хочет, чтобы соперником Никсона в гонке за Белый дом стал его сын. Когда у Джона спрашивают, намерен ли он участвовать в президентской кампании, он самоуверенно отвечает: «Не только участвовать, но и победить».
Управлять всем из-за кулис будет старик Джо. Желая оценить успехи сына, он впервые начнет использовать такой важный показатель, как опросы общественного мнения. Он привлечет под свои знамена Синатру и всех звезд Голливуда, чтобы придать блеска Джону как кандидату в президенты. Джо покупает самолет, чтобы его сын мог быстро перемешаться и выступать на многочисленных митингах. Опять-таки Джо, засев в бункере, анализирует показатели других кандидатов, изучает данные опросов, отмечает прирост голосов, — и корректирует огонь.
А Джеки завораживает толпы. Один из журналистов, освещающих предвыборную кампанию, с изумлением наблюдает феномен, который он называет «эффектом Джеки»: «Люди отождествляли себя с Принцессой. Было очевидно, что они хотели видеть ее на вершинах власти. Когда она выходила к ним, глаза у них загорались восторженным блеском. Они давно хотели увидеть перед собой символ аристократизма». Джеки старательно играет в эту игру, но чувствует себя неловко. Выполнив свою миссию, она всякий раз спешит исчезнуть — и, сама того не желая, окружает себя ореолом таинственности, который делает ее еще более притягательной, заставляет ждать с еще большим нетерпением. Она не стремится к популярности любой ценой. Откровенно признается, что почти не умеет готовить, что наняла дочери кормилицу, что иногда носит платья от Живанши или от Балансьяги, и вообще любит французских стилистов, а участвовать в предвыборной кампании мужа решилась потому, что это была единственная возможность видеться с ним! И Пэт Никсон со своим перманентом, пестрыми платьями из ацетатного шелка и белесой рисовой пудрой сразу кажется старой, неухоженной домохозяйкой.
За время предыдущей предвыборной кампании Джеки кое-чему научилась. Научилась пожимать тысячи рук, пробираться сквозь толпу, подниматься на трибуну, разъезжать по стране с тремя платьями, утюгом и ниткой жемчуга, давать интервью тележурналистам и беседовать с людьми в супермаркетах. От природы она любознательна, поэтому охотно заглядывает в провинциальную глушь. Войдет в маленькую церковь и начнет говорить с прихожанами о своем муже. Дэвид Хейман рассказывает, как однажды она отважилась одна, без сопровождающих, зайти в негритянскую церковь и долго не выходила оттуда. Джон забеспокоился и пошел за ней.
— Как там было, Джеки?
— Замечательно. Я познакомилась с самым восхитительным священником самой восхитительной негритянской церкви, и он пожаловался мне на финансовые проблемы. Тогда я дала ему двести долларов…
— Ну что же, и правда хорошо получилось… — Он замолкает, потом вдруг вскрикивает: — Черт возьми! Надеюсь, это были не мои деньги?
Джон все такой же прижимистый, а Джеки все так же расточительна. «Она доконает меня своим мотовством!» — в ярости кричит он. Но если Джеки хочется сорить деньгами, ее никто и ничто не остановит. Когда шкафы у нее набиты нарядами, дом изящно обставлен, по стенам висят картины и гравюры, это успокаивает ее, придает ей бодрость. Но Джону до этого нет никакого дела. Истраченные суммы — это все, что он замечает. Поэтому безумства Джеки чаще всего оплачивает старый Джо.
Чем ближе Джон подбирается к самой высокой должности в стране, тем больше ему нужны женщины. Сотрудники секретных служб, которые теперь сопровождают его повсюду, сбились с ног. Его давний друг Синатра всегда готов организовать ему приятный досуг в перерыве между предвыборными митингами. А главное, он познакомился с Мэрилин! Мэрилин, которая недавно развелась с Артуром Миллером, только что порвала с Ивом Монтаном и теперь ищет нового сказочного принца. Мэрилин, которая воркующим голосом признается, что благодаря ей у Джона стала меньше болеть спина. Она без ума от Джона, мечтает стать супругой президента, родить ему детей, она пишет стихи и посылает ему. Стоит Джеки отказаться от поездки в какой-нибудь город — и туда немедленно прилетает Мэрилин, тайком пробирается в отель, где остановился Джон, и поселяется в его номере. До Джеки доходят слухи, что ее муж сильно увлечен другой женщиной: она решает объявить забастовку и больше не показываться перед публикой. Позднее главный секс-символ Америки позвонит ей и признается в любви к ее мужу. Джеки ответит, что без сожалений уступит Мэрилин место и обязанности первой леди.
Джеки спрячется от нескромных глаз. Для этого есть благовидный предлог: она опять беременна. К ней присылают посредников, просят, чтобы она смягчилась, передумала. После долгих переговоров она соглашается, но ставит условие: она появится перед избирателями лишь несколько раз. Вечером, перед знаменитыми теледебатами с Никсоном, Джон Кеннеди сильно нервничает. «Найдите мне женщину», — просит он своих помощников. И ему спешно устраивают короткое свидание в стенном шкафу. Через четверть часа он вылезает оттуда, улыбаясь до ушей, и вскоре предстает перед телекамерами — рядом с зажатым Никсоном он выглядит на редкость раскованным и уверенным в себе.
Мэрилин его уже не удовлетворяет, и он начинает охоту на Энджи Дикинсон: та быстро сдается. За три месяца, что отделяют победу на выборах от вступления в должность[10], эти двое не раз будут развлекаться вместе, ускользнув от всех.
Девятого ноября 1960 года, в семь часов утра, Джеки Бувье Кеннеди просыпается Первой леди Америки. Ей 33 года, это самая молодая Первая леди в американской истории и самая знаменитая женщина в стране. Узнав эту новость, она поздравляет Джона: «Милый, у тебя получилось! Ты президент!», а затем начинает ломать руки и грызть ногти, представив, что ее ждет. Энтузиазм и ликование, царящие вокруг, оставляют ее равнодушной. «Ловушка захлопнулась», — думает она. Потом берет себя в руки и возвращается к реальности. Она знает: отныне каждый ее поступок, каждое проявление недовольства не пройдут незамеченными, будут прокомментированы и подробно проанализированы, отныне ей не простят ничего. Она должна быть не менее осмотрительной и мудрой, чем пожилые жены президентов, — она, с трудом приспособившаяся к молниеносному взлету карьеры Джона, она, мечтающая лишь побольше бывать с Кэролайн, носиться по полям на любимой лошади, читать книги по искусству или гулять по саду босиком, в джинсах или в галифе. Головокружительная перемена в судьбе отнюдь не вызывает у нее восторга, наоборот, у нее появляется новый навязчивый страх, который будет преследовать ее до конца жизни: ее безопасность и безопасность ее семьи под угрозой. «Мы — просто мишени на большом стенде для стрельбы», — повторяет она. Она не ошибается: вскоре после избрания Джона его несколько раз будут пытаться убить. Все покушения удастся предотвратить, и, к счастью, Джеки о них не узнает.
