Ознакомительная версия.
Таковы были в их окончательном виде планы гестаповского офицера Шелленберга, который в 1941 году стал руководить внешней разведкой Гиммлера. Для выполнения этих планов были необходимы два условия. Во-первых, надо было создать разведку, превосходившую по эффективности другие соперничавшие с ней разведки рейха. Во-вторых, надо было создать заряд доброй воли в лагере союзников и в нейтральных странах, а также смягчить то отвращение, какое питал весь мир к самому имени Гиммлера. Шелленберг добросовестно занялся достижением двух этих целей. В течение двух лет он вел переговоры со своими друзьями в Швеции и Швейцарии, помогал бежать туда евреям и осужденным военнопленным и старался смягчать жестокость суждений Гиммлера и по возможности обуздывать дикость Кальтенбруннера[77]. Постепенно планы Шелленберга становились все более амбициозными и фантастическими. Как и Гесс, он верил в то, что публичные английские политики откликнутся на его предложения. Он посылал в нейтральные страны снабженных такими экстравагантными легендами эмиссаров, что над ними смеялись и не желали иметь с ними дела. Мало того, Шелленберг где-то откопал полусумасшедшего психолога, верившего в то, что с помощью подходящей психотерапии ему удастся «возродить христианскую душу немецкого народа». Действительно, можно ли найти лучшего эмиссара для переговоров с набожными англичанами? Шелленберг планировал отправить этого психолога на переговоры с архиепископом Кентерберийским Вильямом Темплом.
Одновременно Шелленберг строил свою службу внешней разведки. Как многие немцы, он был искренним почитателем британской Интеллидженс сервис – организации, о которой он знал очень мало, но о которой много читал в бульварных романах, хранившихся в библиотеке гестапо. Из подобных книг Шелленберг узнал много полезного об этой вездесущей безотказной машине, созданной Эдуардом III и усовершенствованной Оливером Кромвелем. Шелленберг выяснил, что только эта организация обеспечила не объяснимые иначе успехи британской политики и дипломатии. Британская разведка, действуя через молодежную христианскую организацию, движение бойскаутов и другие подобные сообщества, свергала правившие династии, меняла правительства и устраняла неугодных министров и политиков по всему миру. Создание именно такой универсальной, тотальной разведывательной службы стало честолюбивой мечтой Шелленберга. Первым шагом должна была стать ликвидация уже существовавшей разведывательной службы – абвера. За два года упорной борьбы, в ходе которой Шелленберг использовал все ошибки и упущения соперников, он смог решить эту задачу. В абвере знали об уготованной ему судьбе, но ничего не могли с этим поделать. Сгнившая от коррупции, неэффективная и политически подозрительная, эта организация была обречена. Лихорадочные попытки некоторых добросовестных офицеров провести реформу абвера привели лишь к крушению иллюзий и отставкам. Тем временем служба Шелленберга – едва ли более эффективная – воспользовалась преимуществами атакующей стороны. В феврале 1944 года после серии феерических провалов Канарис был смещен со своего поста. В мае верх окончательно взял Гиммлер. Уцелевшие руководители абвера были вызваны на курорт в Зальцбурге, где произошла их встреча с Гиммлером и Шелленбергом. В напыщенной речи Гиммлер озвучил свою программу. Само название «абвер» казалось ему лишенным немецкого духа – оно подразумевало оборону. Он, Гиммлер, собирается создать и создаст новую, наступательную и чисто арийскую разведывательную службу. Затем Гиммлер перешел от скучных организационных деталей к непостижимым обобщениям, в которых его идеалистический дух чувствовал себя как дома. Гиммлер принялся описывать грядущие свершения. Сейчас не может быть места пораженческим настроениям, вещал он. Фюрер воодушевлен, как никогда прежде. Его государственная мудрость, искусство управления и интуиция явят миру непревзойденный шедевр. Фюрер молит Бога о том, чтобы самовлюбленные плутократы Запада совершили глупость и вторглись на континент. Они будут отброшены и «утоплены в море собственной крови». Потом настанет черед Востока. В течение года русские будут оттеснены за Волгу и Урал в Азию, в свой варварский дом, на границе которого славянские рабы возведут новую Китайскую стену, которая не даст им вернуться назад[78]. Через две недели западные союзники высадились в Нормандии, а еще через два месяца произошло самое знаменательное с 1934 года событие – заговор генералов 20 июля 1944 года, показавший, что командование германской армии посчитало войну проигранной и решилось наконец на полный разрыв с нацистской партией.
Многие детали заговора генералов теперь уже хорошо известны. Важность этого события трудно переоценить. После долгих приготовлений ничтожное меньшинство немецкого народа решило взять инициативу в свои руки. Проигнорировав или преодолев нерешительность и колебания наиболее робких заговорщиков, эти люди сделали решительную и едва не увенчавшуюся успехом попытку уничтожения нацистского режима. Эту попытку осуществили восточногерманские аристократы (по иронии судьбы, покушение состоялось в их родовом гнезде – в Восточной Пруссии), некогда безраздельные хозяева армии, оттесненные теперь в ее штаб; коллеги Раушнинга, посчитавшие, что смогут использовать в своих целях агрессивный дух пангерманизма и нацистов в роли младших партнеров. Взрыв в ставке Гитлера был отчаянной попыткой исправить эту чудовищную ошибку. Но было уже поздно; исправить ее было уже невозможно. Класс юнкеров исчез с политической сцены, вымер, как мамонты и мастодонты[79].
Тем не менее надо сказать, что заговор был хорошо спланирован и едва не увенчался успехом. До этого взрывные устройства несколько раз посылали в ставку Гитлера, и каждый раз какие-то технические сбои мешали довести дело до конца. На этот раз Штауффенберг сам принес бомбу в своем портфеле на совещание в ставке фюрера в Растенбурге. Когда Гитлер занял свое место у стола с картами и совещание началось, Штауффенберг поставил портфель у ножки стола и под каким-то предлогом покинул помещение. Выйдя за территорию ставки, Штауффенберг услышал взрыв, сел в самолет и по прилете в Берлин объявил о смерти Гитлера и переходе власти в руки нового германского правительства. Как оказалось, это было преждевременное заявление. В планы заговорщиков (в этом были твердо уверены все добрые нацисты) вмешалось провидение. До сих пор не вполне ясно, как Гитлеру удалось уцелеть. Либо он вовремя отошел от стола, либо массивная ножка стола отвела от него ударную волну. Во всяком случае, когда пыль осела, стало понятно, что заговор провалился. У Гитлера лопнули барабанные перепонки, была ушиблена правая рука и разорвана форма. Он, оглушенный, упал на руки верного Кейтеля. Четыре человека были убиты или смертельно ранены, но сам Гитлер остался жив. Если бы это совещание проводили, как обычно, в подземном бункере, а не в легком деревянном строении, то не уцелел бы ни один участник совещания.
Ознакомительная версия.
