опытный противник проявляет явную беспечность. Нам кажется, что впереди, в наиболее трудных местах, коварные самураи еще обрушатся на наши войска. Командарм приказывает передовым соединениям усилить разведку, чтобы не попасть в ловушку. В направлении наступления послана авиация, мы запрашивали летчиков, что им видно; но ответ все тот же: действуют только отдельные конные отряды и небольшие группы пехотинцев противника, нанести встречный удар они не способны.
Тем временем главные силы войск армии уже скрылись за первыми грядами отрогов. С НП видны только небольшие замыкающие колонны и отдельные машины.
Пришли в движение дивизионные тылы — верный признак того, что наступление развивается успешно, в чем я не раз убеждался и раньше.
Солнце поднялось уже довольно высоко; мы не сомневались, что оно и сегодня будет таким же безжалостным, как и в минувшие дни. Это хорошо понимают все командиры и спешат, чтобы «выжать» как можно больше километров с утра: когда жара станет совсем невыносимой, тогда неизбежны привалы и даже перерывы.
К 10 часам утра войска армии продвинулись по своим направлениям от 25 до 30 километров, а передовые отряды до 40 километров при полном отсутствии дорог.
Вместе с командующим мы заслушали доклад начальника разведотдела армии полковника М. А. Волошина. Это очень опытный разведчик. Он прошел всю войну на Западе с 39-й армией. К докладам Максима Афанасьевича мы привыкли относиться с большим доверием. Но на этот раз он только подтвердил известное: по отдельным направлениям встречаются группы прикрытия, действуют единичные отряды, как правило, кавалерийские. Главные силы японских войск находятся за Большим Хинганом, видимо, в готовности занять и оборонять его перевалы. Дорог нет даже для повозок. Имеются только караванные тропы. Вывод один: стремительное наступление к перевалам Большого Хингана.
Командующий уточнил задачи 5-му гвардейскому и 113-му корпусам, дал дополнительные указания по дальнейшему развитию наступления, и прежде всего по действиям передовых отрядов.
Это были последние распоряжения, отданные с последнего пункта на территории Монголии — горы Салхит. Для поддержания связи с войсками на некоторое время на горе оставалась группа офицеров во главе с начальником оперативного отдела штаба армии генералом Б. М. Сафоновым. Остальные, включая нас с генералом Людниковым, оставили Монголию и взяли курс на восток, в неведомую Маньчжурию.
НП армии перемещался по общей оси передвижения штаба армии. На этом направлении связисты армии до начала наступления провели «шестовку» (линия связи на шестах) до государственной границы, а с началом перехода ее передовыми отрядами приступили к строительству линии связи через Хинган. Это была нелегкая задача, но воины под руководством начальника связи генерала А. П. Сорокина справились с ней довольно успешно. За хребтом связь командарма и штаба с соединениями осуществлялась по радио. Забегая вперед, скажу, что наши связисты обеспечили командующему и штабу армии надежное управление войсками на протяжении всей операции. В условиях сложного рельефа, бездорожья, жары армейский полк связи и его командир полковник Е. К. Рудаковский действовали, можно сказать, героически.
Особенно трудно при быстром продвижении войск было телефонно-телеграфному батальону, которым командовал майор М. А. Вольфтруб. Воины этого подразделения совместно с радиоротой смонтировали на автомашине подвижной радиотелеграф, оказавшийся очень полезным. Даже в ночное время отважные связисты поднимались на полуторке в горы, откуда их рация обеспечивала надежную связь. Хочу отметить здесь, что начальником этого подвижного узла был старшина И. А. Хабаров. После войны жизнь Ивана Александровича пошла, как говорится, по другой колее. Он стал профессором, заведовал кафедрой философии в одном из московских вузов, до конца своих дней вел большую общественную работу в совете ветеранов 39-й армии. Добавлю еще, что после разгрома Квантунской армии многие наши связисты, в их числе С. С. Рокотян, С. К. Нечипоренко, применили свой опыт и выучку в Порт-Артуре, помогая китайским властям налаживать связь в мирных целях.
Военный совет армии при подведении итогов операции высоко оценил самоотверженный труд наших связистов.
Но сейчас наступление только начиналось, и связисты, как и все воины армии, продвигались вперед.
Через западные отроги Большого Хингана
У подножия горы Салхит меня ожидал «виллис», водителем которого был мой давний спутник по дорогам войны старший сержант Виктор Прошляков. С ним я и отправился в путь, намереваясь догнать колонны 5-го гвардейского корпуса (об этом мы еще с вечера условились с генералом Людниковым).
Возможно, проще это было сделать, воспользовавшись закрепленным за мной самолетом армейской связи ПО–2. Его летчику старшему лейтенанту Виктору Нуждину, как и Прошлякову, я вполне доверял, но решил, что на машине можно больше увидеть и узнать, потому и предпочел ее.
С первыми же километрами пути пришлось убедиться, как нелегко дается продвижение к хребту. Многие машины буксуют, водители других пытаются найти объезды; встречались даже танки, засевшие в болотистых низинах так глубоко, что вынуждены были дожидаться подхода тягачей. На отдельных участках работали саперы — гатили топкие места или выравнивали крутые подъемы.
Часто приходилось задерживаться, поэтому долго мы не могли нагнать главные силы корпуса.
Многим попортила нервы протянувшаяся поперек маршрута заболоченная лощина со следами русла высохшего ручья. Саперы в двух местах сделали насыпи через нее, и войска могли переходить на другую сторону лощины только через них. Правда, попытки перебраться через болото в других местах были, но все они, судя по застрявшим машинам, закончились неудачей.
Так насыпи превратились в переправы; ими энергично и толково распоряжался разбитной майор, как он доложил, начальник инженерной службы 91-й гвардейской стрелковой дивизии. Между тем переправлялись тут колонны артиллерийской дивизии прорыва, автотранспорт тылов разных дивизий, к которым майор отношения по службе не имел, потому просил освободить его от свалившихся на него обязанностей.
И верно, обеспечивать переправу должны были бы представители армии, но я попросил майора продолжать начатое им дело, пока не свяжусь с армейскими инженерами.
К радости майора, вопрос решился быстрее, чем мы думали. Оказалось, что нашим же маршрутом двигался на восток и начальник инженерных войск армии полковник В. Ф. Тимошенко, тотчас же приставивший к переправе своего офицера.
Но вечером, при подведении итогов первого дня наступления, мне пришлось привлечь внимание к этому эпизоду. А ночью в войска пошла телеграмма о практических мерах по преодолению подобных заболоченных и заросших травой лощин и ручьев.
И после этой «переправы» мы с Прошляковым на своем «виллисе» за час проехали всего километров пятнадцать. Я убедился: сказать, что на западных отрогах Большого Хингана нет дорог, — значит мало что сказать. Трудно было двигаться не только на машинах, но и в пешем строю: скорость колонн на подъемах значительно замедляется, а на
