Ознакомительная версия.
«Берия, встать, вы арестованы!»
Но Берия был чересчур активен, слишком могущественен, и потому внушал страх своим соратникам. Ни один руководитель не мог чувствовать себя спокойно, зная, какая сила сосредоточена в руках шефа госбезопасности. Он решал все вопросы вдвоем с Маленковым, человеком умным, но безынициативным. У двух других членов «коллективного руководства», созданного у смертного одра Сталина, Булганина и Хрущева, эта диархия очень скоро стала вызывать тревогу. Какое конкретно событие побудило их преодолеть свой страх перед возглавлявшим госбезопасность мингрелом с кровавым прошлым и скабрезной репутацией и объединиться против него? Возможно, решение Берии сместить с поста первого секретаря ЦК компартии Украины. Хрущев счел это выпадом против себя и как человек, занимавший прежде эту должность, и, главное, как первый секретарь ЦК партии, то есть единственный, кто по должности может принимать такие решения. Заговор, в который вступили Хрущев – его глава и основная движущая сила, Маленков – тоже напуганный напором Берии, Булганин и Молотов, сложился в июне 1953 года, когда Берия улетел на неделю в Восточный Берлин, где разразились крупные антисоветские беспорядки. Заговорщики решили арестовать Берию, когда он вернется. Но как это осуществить? В его распоряжении 1,2 миллиона человек, сотрудников органов госбезопасности, милиции и военнослужащих внутренних войск. У него повсюду микрофоны, ему подчинены охрана членов правительства и гарнизон Кремля; командующий Московским военным округом Артемьев его креатура. «Тогда мы договорились вызвать генералов. Условились, что я беру на себя пригласить генералов», – откровенно признаётся в своих воспоминаниях Хрущев. Впервые за ее историю Советской армии предстояло решать политический спор.
Какую роль сыграл Жуков в этом эпизоде, важном, но словно взятом из авантюрного романа? Послушаем его собственную версию: «Мне позвонил Булганин. […] „Вызови Москаленко, Неделина, Батицкого и еще пару человек, кого ты сочтешь необходимым, и немедленно приезжай с ними в приемную Маленкова“. Через тридцать минут с группой генералов я был в приемной Маленкова. Меня тут же вызвали в кабинет Маленкова, где кроме Маленкова были Молотов, Хрущев, Булганин.
Маленков: […] Считая, что Берия стал опасным человеком для партии и государства, мы решили его арестовать и обезвредить всю систему НКВД. Арест Берии мы решили поручить лично вам.
Хрущев: Мы не сомневаемся, что вы сумеете это выполнить, тем более что Берия вам лично много сделал неприятностей! Как, у вас нет сомнений на этот счет?
Жуков: Какие же могут быть сомнения? Поручение будет выполнено.
Хрущев: Имейте в виду, что Берия ловкий и довольно сильный человек, к тому же он, видимо, вооружен.
Жуков: Конечно, я не спец по арестам, мне этим не довелось заниматься, но у меня не дрогнет рука. Скажите только, где и когда его надо арестовать.
Маленков: Мы вызвали Берия на заседание Совета Министров. Вместо Совмина здесь будет заседание Президиума ЦК, где Берия будет предъявлено обвинение в игнорировании ЦК и нелойяльном (так в исходном тексте на русском. – Пер.) отношении к членам Президиума, в расстановке руководящих кадров НКВД без согласования с ЦК и ряд других вопросов. В процессе заседания вам нужно быть в комнате отдыха и ждать двух звонков. После двух звонков вам нужно войти в кабинет, где и арестовать Берия. Все ли ясно?
Пришел Берия. Началось заседание. Идет заседание час, другой, а условленных звонков все нет и нет. Я уже начал беспокоиться, уж не арестовал ли Берия тех, кто хотел арестовать его. Но в это время раздался условленный звонок.
Оставив двух вооруженных офицеров у наружной двери кабинета Маленкова, мы вошли в кабинет. Как было условлено, генералы взялись за пистолеты, а я быстро подошел к Берия и громко ему сказал: „Берия, встать, вы арестованы“, одновременно взяв его за обе руки, приподнял со стула, быстро ощупав все его карманы. Оружия не оказалось. […] Берия страшно побледнел и что-то начал лепетать. Два генерала взяли его за руки и вывели в заднюю комнату кабинета Маленкова, где был произведен тщательный обыск…»
В 1969 году Жуков рассказывал Семину[791], как он вывез Берию из Кремля: «Берия с кляпом во рту мы положили на пол задней кабины между ног Серова, Батицкого и Москаленко. Наше предположение оправдалось, охрана поприветствовала нас, автомашину не остановила. Из Кремля прямым ходом приехали в гарнизонную гауптвахту, где всю охрану заменили на офицеров, значительно увеличив численность внутренних и внешних постов. На другой день Берия под усиленной охраной был переведен в бункер во внутреннем дворе штаба Московского военного округа. Внутренний двор представляет собой замкнутый строениями квадрат, в каждом углу которого разместили по одному танку с офицерскими экипажами. Стволы танковых пушек были направлены в сторону бункера…»[792]
Почти все подробности, приводимые Жуковым, точны. А вот свою роль в событиях он сильно преувеличивает. Не он был военным организатором акции. Практический план ареста разработал командующий ПВО Московского военного округа генерал Москаленко. Сделал он это по просьбе Булганина и при поддержке Хрущева, знавшего Москаленко еще с войны[793]. За три дня до намеченного переворота Булганин отправил Артемьева, командующего Московским военным округом и креатуру Берии, присутствовать на маневрах под Смоленском. Он же назначил временно исполняющим его обязанности Москаленко. А тот, очевидно испугавшись важности операции, попросил, чтобы в ней был задействован и Жуков. Булганин согласился, но выдвинул странное условие: чтобы у Жукова не было оружия. По всей очевидности, содействие маршала понадобилось заговорщикам для того, чтобы показать поддержку армией ареста Берии; его популярность среди 20 миллионов ветеранов войны могла бы пригодиться им и в случае, если бы дела пошли не по их плану. Арест Берии является наиболее крупной политической акцией армии начиная с октября 1917 года. Однако он не означает наличие у Жукова или у любого другого маршала каких-то преторианских намерений. Дело Берии было на 100 % инициативой партийной верхушки. Военные играли в нем роль исполнителей приказов законной власти – власти партии.
Имел ли Жуков личные причины для ненависти к верному соратнику Сталина? Несмотря на то что его «Воспоминания» густо нашпигованы негативными высказываниями в адрес Берии, нет никаких подтверждений того, чтобы Берия сделал что-то плохое лично Жукову. Мы полагаем, что Жуков действовал не под влиянием личной неприязни, а как военный и как коммунист. В первую очередь он стремился к уменьшению роли органов госбезопасности, чрезмерно разросшихся и получивших слишком большую власть, в том числе и в армии. Во вторую – к нему в лице Хрущева обратилась партия, испугавшаяся потери своей руководящей роли. Жуков без колебаний примкнул к заговору, потому что ему в данном случае не приходилось выбирать между долгом военного и политической лояльностью.
Ознакомительная версия.
