Вернулись мы вовремя.
В обстановке массового отступления немецко-фашистских войск с Северного Кавказа действия авиации 4-й и 5-й воздушных армий и военно-воздушных сил Черноморского флота приобретали особую роль. Необходимо было не только изгнать фашистов с занятой ими [92] советской земли, но и не позволить их войскам отойти организованно, сохранив силы, закрепляясь на промежуточных рубежах.
Авиация флота в этот период действовала в основном на новороссийском направлении, поддерживая наступательные операции сухопутных войск.
13 января шесть экипажей нашего полка во главе с подполковником Канаревым вылетели на бомбоудар по скоплению противника в станице Абинской. Выйдя в назначенный пункт, ведущий экипаж цели не обнаружил. Штурман полка майор Толмачев попросил командира сделать второй заход. Третий, четвертый. Ни живой силы, ни техники. Зенитная артиллерия также не подает признаков жизни. Ошиблась разведка? Противник успел отвести войска?
Толмачев упорно стоял на своем: надо искать.
И вот на одном из заходов обнаружили признаки движения на северо-восточной окраине станицы. Противник открыл огонь только тогда, когда бомбы стали рваться в центре его расположения...
15 января удар повторили. Шестерку вел майор Чумичев. Зашли с другой стороны, с юга. Однако на этот раз плотный зенитный огонь встретил бомбардировщики еще на подходе. Преодолев заслон, Чумичев с ходу вывел группу на цель. Более двухсот бомб обрушилось на скопление замаскированной и окопанной техники противника. Пожары, взрывы...
По выходе из зоны зенитного огня группу встретило звено вражеских истребителей. Дружным огнем экипажи отбили несколько атак, и с противоистребительным маневром комэск повел группу за линию фронта. «Мессеры» продолжали наседать, пытаясь разбить строй. Несмотря на то, что отдельные машины получили повреждения, строй удалось сохранить. Особенно сильно пострадал самолет Виктора Алексеева. Товарищи сумели прикрыть его огнем и довести до своего аэродрома. [93]
Тактика повторных ударов оправдывала себя: скованному в маневрах противнику приходилось надеяться на то, что «в одну и ту же воронку снаряд дважды не попадает», и ограничиваться укреплением противовоздушной обороны своих войск.
Тем более это должно было касаться морских целей — из-за ограниченности и небольшого количества баз.
16 января звено, возглавляемое подполковником Канаревым, нанесло бомбоудар по плавсредствам в порту Керчь. Несмотря на интенсивный огонь трех зенитных батарей, экипажи вывели самолеты на цель и накрыли баржи и катера противника.
Ночью удар повторили экипажи Чумичева, Минчугова и Саликова.
Наутро восемь тяжело нагруженных бомбами самолетов вновь взяли курс к той же цели. Маршрут проложили над морем, что исключало встречу с истребителями противника, имеющими ограниченный радиус действия. Вел группу Канарев, ведомыми были Бесов, Литвяков, Лобанов, Беликов, Федоров, Алексеев и Дулькин. На подходе к цели группа была встречена огнем пяти зенитных батарей. Опытный ведущий умело пробился сквозь плотный заградогонь, вывел группу на боевой курс. Несмотря на то, что снаряды рвались между машинами, ни одна из них не уклонилась от цели. Фотообъективы зафиксировали прямые попадания в баржи и катера, весь порт был накрыт разрывами. Группа без потерь возвратилась с задания.
В тот же день четыре экипажа во главе с Саликовым нанесли бомбоудар по плавсредствам противника в Тамани.
За успешное выполнение боевых заданий по уничтожению вражеских плавсредств в Керчи и Тамани военный совет Черноморского флота объявил благодарность [94] личному составу 5-го гвардейского авиационного полка и поставил его в пример всем частям военно-воздушных сил флота.
* * *
20 января на «свободную охоту» вылетали два торпедоносца — капитанов Лобанова и Василенко. Первый к берегам Крыма, второй — Румынии.
На траверзе Саки летчик Евгений Лобанов и его штурман Иван Копенко обнаружили транспорт, движущийся под прикрытием берега. Лобанов с ходу направил самолет на цель. Штурман моментально произвел расчеты и, сблизившись на дистанцию залпа, сбросил торпеду. Она взорвалась в корпусе транспорта. Судно осело на корму и затонуло.
Экипаж капитана Василенко встретил на траверзе Вилково, в двадцати километрах мористее румынского побережья, конвой в составе четырех транспортов, трех барж и сторожевого корабля. С ходу был атакован головной транспорт. Торпеда, сброшенная при сильном противодействии зенитного огня, после входа в воду дважды поднялась над поверхностью и затонула.
21 января экипаж Лобанова обнаружил южнее Евпаторийского мыса конвой в составе двух транспортов и двух тральщиков в охранении сторожевых кораблей. Условия для атаки были благоприятными: высота облаков — пятьдесят метров. Но экипаж поспешил сбросить торпеду, что позволило транспортам развернуться и пропустить ее в образовавшемся между ними свободном пространстве.
Оба экипажа сделали для себя выводы из этих неудач. И результат не замедлил сказаться.
22 января капитан Василенко вновь вылетел на «свободную охоту». Маршрут был дальний: аэродром — Севастополь — мыс Тарханкут — Одесса — Сулина. Самолет находился в воздухе девять часов. [95]
Ивана Никитовича Василенко я знал хорошо: перед войной мы вместе служили в 4-м минно-торпедном авиационном полку военно-воздушных сил Тихоокеанского флота. Ивану посчастливилось: осенью сорок первого года он в составе эскадрильи капитана Черняева участвовал в перегоне самолетов на Черноморский флот. Там летчикам-тихоокеанцам было разрешено совершить по нескольку боевых вылетов. В результате три отличившихся экипажа, по просьбе командующего ВВС Черноморского флота генерала Острякова, тоже в прошлом тихоокеанца, были отозваны в его распоряжение и назначены во 2-й минно-торпедный полк — впоследствии 5-й гвардейский. Среди этих трех был и лейтенант Василенко. Ко времени моего прибытия в полк это был уже опытный воздушный боец, прекрасно зарекомендовавший себя во всех видах боевой деятельности.
Василенко сам рассказал мне об интересном и исключительно трудном многочасовом полете.
Торпедоносец поднялся в воздух в первой половине дня — с расчетом пройти весь маршрут засветло. Погода не благоприятствовала дальнему рейду: частые дождевые заряды, низкая облачность, сильный ветер изматывали экипаж. Осмотрев район от Севастополя до мыса Тарханкут, направились через Каркинитский залив к Тендровской косе, затем к Одессе. Море было пустынно. Полет длился уже шесть часов, день подходил к концу. Штурман капитан Николай Андреенко напомнил командиру: до своего аэродрома около трех часов пути.
