Подошли спокойный, сосредоточенный Павел Денисович Алексеев и улыбающийся Федор Матвеевич Зинченко. Я разъяснил офицерам задачу.
Штабу дивизии во главе с Николаем Константиновичем Дьячковым определялось место здесь в лесу около Малоховки. При штабе оставлялся в качестве моего резерва батальон 469-го стрелкового полка. Остальные его подразделения я велел Алексееву направить на северо-восток, к дороге, по которой двигался противник. Им предстояло первым вступить в бой, ударив немцам во фланг.
Корнилов получил задание стремительным маршем выдвинуть 674-й полк в межозерье. Там, у деревни Михайловки, ему предстояло преградить путь неприятельской колонне на Каунату. Зинченко должен был повести 756-й полк в обход Нижнего озера с юга, чтобы во взаимодействии с 674-м полком не дать фашистам пройти на запад, окружить их и уничтожить.
Максимову я приказал подготовить артиллерию к двадцатиминутному огневому налету по колонне противника в момент ее приближения к межозерью и отражать возможные попытки гитлеровцев прорвать нашу оборону у Михайловки. На холмике севернее этой деревушки было решено разместить наблюдательный пункт оперативной группы.
- Все ясно? Вопросы есть? - спросил я офицеров.
- Разрешите, товарищ полковник? - раздался напряженный голос Корнилова. - Реальна ли задача удержать дефиле силами полка, имея перед собой дивизию?
- Конечно! К тому же с вами будет взаимодействовать семьсот пятьдесят шестой полк. - Вопрос показался мне слишком пустым, чтобы задерживать на нем внимание. Тогда я не придал ему должного значения. - Приступайте, товарищи, к делу.
Командиры полков отдали необходимые распоряжения и вместе с комбатами и командирами приданных дивизионов выехали на рекогносцировку. Выслав вперед километра на полтора разведгруппу, я с Максимовым и радистом Глебом Попковым сел в "виллис" и направился на высоту, где намечалось развернуть наш НП. 674-й полк, по моим расчетам, мог занять указанное ему позиции через час-полтора. И тогда мы оказались бы в центре боевых порядков, со всех сторон прикрытые от противника. Лучшее место для наблюдательного пункта в такой обстановке трудно было представить. Правда, оборудовать его как следует уже не оставалось времени. Ну да не беда.
Над головой у нас шумели густые кроны деревьев, под ногами шелестела высокая, по колено, трава. Чудесный вид на оба озера открывался с холма.
- О-хо-хо, - вздохнул Максимов. - В сорок первом отступали - ног под собой не чуяли. Ни минуты покоя не было. Сейчас наступаем - тоже ни сна ни покоя.
Я внимательно взглянул на командующего нашей артиллерией. Человек немолодой, повоевавший и в первую мировую, и в гражданскую, сейчас он выглядел скверно. Щеки избороздили глубокие морщины, под глазами набрякли тяжелые мешки. Видно было, что Александр Васильевич здорово устал. И то правда: после отдыха в Маслове мы трое суток продвигались без задержек и почти не спали. Максимов утомился больше других.
- А что, товарищ комдив, если нам соснуть часок? - продолжил он свою мысль.
Идея хотя бы немного поспать перед боем показалась мне заманчивой. Обстановка вроде бы позволяла. Я согласился, приказав выставить вокруг наблюдателей. Загнав в кусты машину, мы легли там же в густой траве. Уснули мгновенно.
Через час меня разбудила ружейная перестрелка. Выглянув осторожно из-за веток, я увидел совсем неподалеку немцев, деловито устанавливавших орудия для стрельбы прямой наводкой. Все стало ясно: противник упредил Корнилова и раньше его вышел на отведенный 674-му полку рубеж. А наблюдатели, видимо, не выдержали и тоже уснули. Хорошо, что фашисты покамест нас не заметили. Надо было немедленно ретироваться.
Я осторожно разбудил командующего артиллерией, шофера и радиста. Лопарев мигом вскочил в машину и, согнувшись над баранкой, завел мотор. Попрыгав в "виллис", мы вылетели на дорогу.
Гитлеровцы не сразу сообразили, в чем дело. Когда они разобрались и за нашей спиной раздался хлопок тридцатисемимиллиметровой пушки, мы уже проехалис полкилометра. Еще один выстрел прозвучал вдогонку, когда наш автомобиль достиг поворота. Третий снаряд разорвался, по-видимому, под машиной. "Виллис" подкинуло. Сильный толчок вышвырнул нас на землю. Оглядевшись, я увидел, как Максимов, лежа в траве, отряхивал комья глины с фуражки. Рядом с ним поднялась голова Лопарева.
- Целы? - спросил я.
- Целы. А вот радиста зацепило.
Я поднялся и подошел к солдату. На спине у Попкова аккуратным прямоугольником был срезан кусок гимнастерки и слой кожи. Измени осколок чуть-чуть траекторию, и парню срезало бы затылок...
Кюветом пробрались мы на КП, где еще недавно собирали командиров полков. Первым делом я связался по радио о Корниловым.
- Где ваши батальоны?
- Один ведет бой северо-западнее Михайловки, в межозерье, два других развернулись и действуют в, северном направлении, вдоль восточного берега озера Верхнего.
Гнев сдавил мне горло. Такой неисполнительности, такого пренебрежения к боевому приказу я еще не встречал.
- Почему не весь полк занял межозерье? Какого черта вы выполняете не ту задачу, которую вам поставили?
- Товарищ полковник!.. Я думал... Мне казалось, что обстановка диктует...
- Отстраняю вас от командования полком!
Батальону, оставленному Корниловым в межозерье, пришлось туго. Окажись в этом дефиле весь 674-й полк, он с успехом сдержал бы атаки противника. На участке шириной в километр удалось бы создать и достаточную плотность огня, а сосредоточить силы для контратак. А сейчас батальон держался из последних сил. Максимов, как мог, помогал ему артогнем.
Бой становился все яростнее. И хоть батальон не отошел с, занятых им высот, неприятелю удалось прорваться через межозерье.
Его встретил второй заслон: Зинченко своевременно обошел Нижнее с юга и преградил гитлеровцам дорогу. 756-му полку тоже пришлось испытать ожесточенный натиск противника, для которого прорыв из окружения был вопросом жизни или смерти.
Тем временем 469-й полк, нанеся фланговый удар по подходившей колонне врага, обошел Верхнее с севера и пробился на выручку батальону, стоявшему насмерть в межозерье. Когда полк появился в двух километрах северо-западнее Михайловки, оборонявшиеся поднялись в атаку. Совместный удар полка и батальона решил исход дела. Часть гитлеровцев, побросав артиллерию и другую технику, рассеялась по окрестным лесам.
Однако около половины вражеских войск, воспользовавшись слабостью нашего заслона в межозерье, все-таки прорвалось на дорогу, ведущую в Каунату. Мы стремились не допустить их туда, не дать им возможности закрепиться на подступах к Резекне.
Наши части перешли к преследованию фашистов. Несколько раз головные подразделения натыкались на прикрытия, выставленные немцами на промежуточных рубежах, но быстро сбивали их. Силы врага таяли. К вечеру дивизия уже вела бои на окраинах Каунаты.
