как поняла, что бессознательно жила под пристальным взором своего деда, очень религиозного ортодоксального еврея, которым в детстве восхищалась.
Религия также пронизывает нас посредством истории, идей, символов, обрядов и верований цивилизации, к которой мы принадлежим, – посредством того, что в философии называется эпистемой, набором регламентированных знаний, характерных для социальной группы в данное время (социокультурный отпечаток). Во введении к книге «Психология и алхимия» (1944) Юнг писал: «Я начал это введение, исходя из целостности человека как цели, к которой в конечном счете ведет психическое развитие, происходящее в ходе психотерапевтического процесса. Этот вопрос неразрывно связан с философскими и религиозными предпосылками. Даже если пациент, как часто бывает, считает себя свободным от предрассудков с этой точки зрения, факт остается фактом: сама основа его мышления, его образа жизни, его морали и его языка исторически предопределена вплоть до деталей, которые он не осознает из-за низкого уровня культуры или из-за самокритики. Таким образом, анализ его ситуации рано или поздно приводит к выявлению фундаментальных духовных предпосылок, выходящих далеко за рамки личных установок» [1].
Наконец (и это самый оригинальный вклад Юнга, поскольку религия пронизывает все цивилизации прошлого и оказывает влияние на всех нас, независимо от наших нынешних личных и социальных условий): религиозные символы и архетипы присутствуют в коллективном бессознательном. Юнг сообщает, что наблюдал, как пациенты, утверждавшие, что они совершенно безразличны или даже враждебны к религии и не получили религиозного образования, тем не менее видели сны, связанные с религиозными символами. В других случаях он отмечал, что пациенты, получившие религиозное образование (а таких было большинство), могли видеть во сне религиозные символы, которые полностью выходили за рамки их мира и о которых пациенты никак не могли узнать.
Но Юнг идет еще дальше. Он не только утверждает, что наше коллективное бессознательное пронизано мифами и религиозными символами, но и сам переживает психический опыт эмоционального потрясения, связанного с необъяснимой силой. То же самое он наблюдает у некоторых своих пациентов и среди многочисленных исторических свидетельств во всех культурах мира. Изучение работ двух великих немецких теологов и философов религии позволит ему лучше понять этот опыт и даже дать ему название.
Карл Юнг, дед Юнга по отцовской линии, который также был врачом, отрекся от католицизма и принял протестантское крещение от известного богослова того времени Фридриха Шлейермахера, великого ученого и одного из первооткрывателей немецкого романтического движения. В 1799 году Фридрих Шлейермахер опубликовал «Рассуждение о религии» (Über die Religion), в котором показал, что религия основана прежде всего на чувстве, сердце и восприимчивости. Религиозный опыт – это прежде всего эмоциональный опыт, затрагивающий душу, и только потом – рациональное и догматическое измерение. Он также намеревался показать, что религиозное чувство – это не только личный опыт, но и нечто, имеющее коллективное измерение. Его необходимо разделить с кем-то, что возможно, поскольку это чувство основано на изначальных образах, присутствующих у всех людей. Вероятно, последнее предположение и навело Юнга на след коллективного бессознательного и архетипов, но он также позаимствовал у Шлейермахера фундаментальную идею, что религиозный опыт – это прежде всего чувство. Тем более что он обнаружил эту мысль также в опубликованной в 1917 году книге «Священное» (Das Heilige) другого немецкого философа, Рудольфа Отто. Профессор философии религий в Марбургском университете, он был вдохновителем «Встреч Эраноса» на берегу Лаго-Маджоре, в которых Юнг принимал участие на протяжении 20 лет. Отто явно продолжает идею Шлейермахера, склоняясь, однако, не к теологии, а к философии и сравнительной истории религий. Тем не менее он остается под влиянием романтического мышления, которое восстановило важность чувствительности и эмоциональности против главенства разума, навязанного Просвещением. Если он сохраняет мысль, что всякая религия основана прежде всего на чувстве, то делает ее целью не Бога, а тайну. Столкнувшись с тайной мира, загадкой жизни и смерти, люди испытывают numinosum, «нуминозное», которое Отто определяет как энергию и чувство.
Это знакомство с тайной, которая составляет форму трансцендентности или инаковости, оказывает на душу двоякое воздействие: человек чувствует удивление и любовь перед лицом mysterium augustum, невыразимой красоты и величия мира, и ужас перед mysterium tremendum, «тайной, заставляющей трепетать». Именно этот универсальный опыт нуминозного Отто называет «священным». Таким образом, личный и универсальный опыт священного лежит в основе всех религий мира, которые стремятся приручить и рационализировать его посредством обрядов и догм. Чтение тезисов Отто оказало глубокое влияние на Юнга, поскольку они перекликались с его собственным опытом и открытиями о существовании религиозной функции в бессознательном. Поэтому он опирается на работу Отто, чтобы определить религию как «установку сознания, которая была преобразована опытом нуминозного ‹…›. Религия – это акт сознательного и внимательного рассмотрения того, что Рудольф Отто, к счастью, назвал нуминозным, то есть существованием или динамическим действием, которое не находит своей причины в произвольном акте воли ‹…› и должно быть связано с причиной, внешней по отношению к человеку. Нуминозное – это либо качество видимого объекта, либо влияние невидимого присутствия, которое определяет характерное изменение сознания» [2].
Заимствование тезиса Рудольфа Отто о нуминозном и священном побудило Юнга отдать предпочтение латинской этимологии слова «религия» – religere, – что означает «наблюдать, внимательно изучать», а не более распространенной, принятой ранее Блаженным Августином religare – что означает «соединить». Потому что если религия действительно выполняет связующую функцию, если она способствует совместной жизни и поддерживает сплоченность внутри человеческой группы (будь то племя, королевство или цивилизация), то она опирается прежде всего на опыт нуминозного. И только потом религия становится традицией, которая пытается увековечить и систематизировать этот нуминозный опыт посредством обрядов, верований и догм и становится создателем социальных связей.
«Стоит уточнить, что под словом “религия” я не имею в виду конкретное вероисповедание, – объясняет Юнг. – Действительно, каждое вероисповедание основано изначально, с одной стороны, на непосредственном опыте нуминозума и, с другой стороны, на pistis, то есть верности (преданности), на вере и доверии по отношению к конкретному опыту “нуминозных” фактов и произошедшего в результате этого изменения сознания: обращение апостола Павла является тому ярким примером. Исходя из этого мы могли бы сказать, что понятие “религия” обозначает особое отношение сознания, которое было изменено опытом нуминозного. Различные конфессии представляют собой кодифицированные и догматизированные формы религиозного опыта. Содержание первоначального опыта в них было освящено и, как правило, зафиксировано в очень жестких и часто сложных ментальных нормах. Практика и повторение изначального опыта превратились в ритуалы и неизменную институцию» [3].
Здесь пролегает разрыв между этой концепцией религии и концепцией, которой придерживаются теологи (как иудаизма, так и христианства или ислама), считающие, что она основана на вере во внешнее откровение. Однако для Юнга религия основана прежде всего на опыте откровения внутреннего. Его переписка полна полемики с теологами, которые обвиняют его в подрыве основ религии, но Юнг остается непреклонен в этом вопросе, поскольку его подход не теологический (теология – это рациональное предприятие на службе веры), а психологический и эмпирический. «Проблема религии не так проста, как вы думаете, – писал он одному из своих американских оппонентов. – Это совершенно не вопрос интеллектуальных убеждений или философии и даже не вопрос веры; именно внутренний опыт имеет значение. Эту концепцию богословы полностью игнорируют, несмотря на то, что говорят они о ней очень и очень много. Павел, например, обратился в христианство не интеллектуальными или философскими усилиями и не верой, а силой непосредственно своего внутреннего опыта. На этом основывалась его вера, но современное богословие переворачивает ее с ног на голову и считает, что сначала нужно уверовать, и только тогда ты сможешь обрести внутренний опыт» [4].
Даже несмотря на то, что Юнг был мишенью теологов, он тем не менее был далеко не единственным, кто воспринимал религиозный феномен через различие между изначальным опытом нуминозного и учреждением института, который затем кодифицирует этот опыт. В это же время великий социолог религий Макс Вебер разработал аналогичную теорию (он говорил об институциональной религии, о «рутинизации» харизмы Творца), а французский философ Анри Бергсон предложил в своей последней работе, «Два источника морали и религии» (Les Deux sources de la morale et de la religion; 1932), различие
