Ознакомительная версия.
Моя Луизетта примерно та же, что и прежде. Исключительно смышленая, но страшно упрямая в своих мнениях. Никто не выдерживает с нею достаточной строгости, в нашем отношении к ней нет единства. Одни портят то, что делают другие. Вот-вот придет Лежере, и Луи хочет закончить эту страницу. Дорогой добрый друг, я протягиваю вам свои руки и очень нежно люблю вас. Прощайте, пишите мне каждую неделю. Bce вас любят и посылают тысячу горячих приветов.
Полина.
Вот осталось немного места, мой добрый Тургенев, для моего обычного приветствия. Я заполню его небольшими новеллами, которые доставят Диане столько же удовольствия, что и вам. Во-первых, я должен вернуть честь моей славной шотландской собаке, о которой, думаю, наговорил вам немало дурного; у нее тот же недостаток, что у Дианы, – зависть; но это ее единственный недостаток. B остальном все превосходно: поиск следа, нюх, стойка, сообразительность. Впервые взяв ее на охоту, я подстрелил с ее стойки 17 куропаток. Это было на Новой Ферме. Дичь теперь очень просвещенная, ее не сыщешь нигде, кроме Плануа. И, тем не менее, именно оттуда я вернулся вчера несолоно хлебавши, о стыд! Правда, был очень сильный ветер. Это недостаток оправдание (Авель). Почтальон уже здесь, меня торопят. Прощайте до следующего раза.
Луи.
Москва.
Пятница, 24 ноября 1850 Вот уже три дня, как я здесь, дорогая и добрая госпожа Виардо, но едва нашел время, чтобы взяться за перо и наспех черкнуть вам несколько слов. He то чтобы нам с братом много приходилось делать – печати будут сняты только через неделю – но нам столько вещей надо обсудить, подготовить. Ha наши плечи свалилась ужасная ответственность.
Дом Виардо в Куртавенеле. Рисунок Полины Виардо
Мать моя умерла, не оставив никаких распоряжений; множество существ, зависевших от нее, остались, можно сказать, на улице; мы должны сделать то, что она должна была бы сделать… K умершим подобает относиться только с уважением и сожалением – поэтому не скажу вам больше ничего. Bce же – так как я не могу не делиться с вами всем, что чувствую и что знаю, – прибавлю лишь еще одно слово: мать моя в последние свои минуты думала только о том, как бы – стыдно сказать – разорить нас – меня и брата, так что последнее письмо, написанное ею своему управляющему, содержало ясный и точный приказ продать все за бесценок, поджечь все, если бы это было нужно, чтобы ничто не осталось. Ho делать нечего – все надо забыть – и я сделаю это от души теперь, когда вы, мой исповедник, знаете все. A между тем – я это чувствую – ей было бы так легко заставить нас любить ее и сожалеть о ней. Избавляю вас от множества других подробностей; к чему? Мир ее праху.
Мой брат, его жена и я остаемся здесь до Нового года, чтобы постараться устроить возможно лучше наши дела. Поместья, оставленные моей матерью, находятся в очень незавидном состоянии, а урожая в нынешнем году, к несчастью, почти не было. Придется нам, насколько возможно, ограничивать себя до августа будущего года. Я предложил брату незамедлительно уплатить все частные долги матери (которых немного), вознаградить всех служащих и употребить на это все наличные деньги. Сбросив с плеч эту обузу, мы будем действовать лучше и скорее. Я рассчитываю вернуться в Петербург через шесть недель, в апреле уехать в деревню и пробыть там до ноября. Потом – увидим. Я, как вы знаете, вовсе не деловой человек; я намерен доверить управление своими землями моему доброму, милейшему другу Тютчеву. Мой брат – человек, конечно, вполне достойный, и я был бы очень рад поручить ему все это; но я боюсь недоразумений – он очень бережлив, почти скуп и стал бы скупиться ради меня – он никогда бы не согласился на продажу какого-либо имения, как бы необходима она ни была – вот всех этих-то семейных неурядиц мне хочется избежать. Я принял решение разделить наши поместья, т. e. производить раздел будет, конечно, он, и сделает это, без сомнения, в тысячу раз лучше моего. У меня будет во всяком случае не меньше 25 000 франков дохода, а это уже богатство. Я еще поговорю с вами обо всем этом; но скажите мне, что думаете вы и ваш муж о моем решении.
Дорогой и добрый друг, как часто я думаю о вас!
Воскресенье
Здравствуйте, дорогой и добрый друг, meine teuerste, liebste Freundinn[42]. Контора Языкова только что переслала мне ваше милое и прелестное письмо – преклоняю колени, чтобы поблагодарить вас за него. Маленькая Полина приехала – и понравилась вам – и вы ее уже полюбили! Дорогой, дорогой друг, вы – ангел. Каждое слово вашего письма дышит неизъяснимой добротой, лаской и нежностью. Как же и мне, в конце концов, не полюбить эту девочку до безумия? – Вы так весело и просто делаете добро, что от благодарности к вам чувствуешь себя счастливым, словно ребенок. Как будто оказываешь вам большую услугу, доставляя вам случай сделать кому-нибудь одолжение. He знаю, право, что и сказать, дабы заставить вас почувствовать, насколько взволновало и растрогало меня ваше дорогое письмо… Я ищу слов – мне ничего не остается, как повторить вам снова, что я с обожанием падаю перед вами ниц. Будьте тысячу раз благословенны! – Боги – как она счастлива, эта девочка! Ведь она в самом деле сейчас оказалась у Христа за пазухой – как говорит русская пословица об очень счастливых людях… Тем лучше, если она обладает не только умом: надо было бы иметь уж очень дурную природу, чтобы, живя возле вас, не заразиться немножко вашей добротой. Я все-таки надеюсь, что эта большая перемена в жизни спасет ее. Пожалуйста, поцелуйте ее от меня. Теперь, когда я стал богаче, я не боюсь дойти до тысячи франков в год: пусть она учится играть на рояле. Вышлю вам денег дней через десять.
Я очень счастлив, когда думаю, что вы нашли в ней сходство со мной, и что это сходство вам доставило удовольствие. Набросайте карандашом и пришлите мне маленький ее портрет. Еще раз повторяю вам, что в конце концов я совершенно привяжусь к ней, если только буду знать, что вы ее любите… Ваш успех в «Гугенотах» бесконечно обрадовал меня; с нетерпением ожидаю подробностей…
Вторник
Guten Morgen, theuerste, liebste, beste Freundinn. Ich kiisse mit Anbetung Ihre schonen Hande[43]. Добрый день, дорогая госпожа Виардо. Мы начинаем понемногу разбираться в наших делах. Моя мать назначила 50 000 рублей молодой особе, которую она воспитала. Мы поспешили признать этот долг; до замужества она останется у моей невестки, и мы будем ей платить, помимо ее содержания, 8 % годовых. При выходе замуж она получит эти 50 тысяч. Моя мать не сделала никаких других завещательных распоряжений – но мы это восполнили – и, я думаю, нами останутся довольны.
Ознакомительная версия.
