Боевой порядок флорентийцев был такой: впереди большой отряд всадников, за ними пешие, наконец, под сильной охраной повозка с городским знаменем. Сбоку в засаде под командою Корсо Донати и подеста Пистойи разместилась рыцарская кавалерия. Главный начальник флорентийского войска французский рыцарь Аймерик де Нарбонн приказал Корсо Донати не двигаться до его распоряжения, пригрозив, что в случае ослушания ему не снести головы.
Аретинцы начали бой. Гибеллинская кавалерия врезалась в самый центр войска флорентийцев. Флорентийцы начали отступать, увлекая за собой вражескую конницу. Тогда Корсо Донати, не дожидаясь приказа Нарбонна, по собственной инициативе пустил своих рыцарей с фланга; неожиданно появившиеся конники смяли ряды наступающих и обратили их в бегство.
Трупы аретинцев покрыли поле Кампальдино. Благодаря непослушанию Корсо Донати флорентийцы одержали победу. Поведение в бою командира центра Виери да Черки, одного из первых богачей Флоренции, имевшего рыцарские шпоры, было менее блистательно, но победа была полной и ее последствием явилась сдача флорентийцам замка Биббиены.
Ни в одной из дошедших до нас хроник не упоминается имени Данте среди участников Кампальдинского сражения, что и понятно: он был слишком молод и мало кому известен. Правда, гуманист Леонардо Бруни утверждал, что читал собственноручное письмо Данте с описанием этой битвы. Данте писал, что, хотя со дня Кампальдинского сражения, в котором он участвовал будучи уже не ребенком, а юношей, прошло десять лет, он хорошо помнит страх, который он испытал в начале боя, сменившийся потом, в конце битвы, радостью. Свидетельство биографа Данте, жившего веком позже, подкрепляется свидетельствами самого Данте, которые мы снова находим в «Божественной Комедии». В пятом рву ада предводитель чертей, желая напугать Данте, изобразил из собственного зада трубу. Звук этой бесовской трубы вызывает в Данте воспоминания о трубных звуках Кампальдино, о битвах и походах:
Я конных ратей видывал движенья,
В час грозных сеч, в походах, на смотрах,
А то и в бегстве, в поисках спасенья;
Я видывал наезды вам на страх,
О аретинцы, видел натиск бранный,
Турнирный бой на копьях и мечах, —
Под трубный звук, набатный, барабанный
Или по знаку с башен, как когда,
На итальянский лад и чужестранный.
При Кампальдино Данте получил свое боевое крещение. Война с Ареццо была одной из многих войн, которые вела Флоренция за гегемонию в Тоскане.
В том же 1289 году, когда флорентийцы одержали победу на Кампальдино, отряд флорентийцев вместе с отрядом из Лукки осадил принадлежащий Пизе замок Капрону. Флоренция хотела обеспечить себе выход к морю по Арно, чтобы помешать пизанцам вмешиваться в ее торговые дела. Осада Капроны была недолгой. Испугавшись войска союзников, насчитывавшего 400 кавалеристов и две тысяч пехотинцев, гарнизон Капроны сдался при условии, что его не разоружат и разрешат выйти из крепости.
Командующий пизанскими войсками известный полководец Гвидо де Монтефельтро, услыша о постыдной сдаче крепости, рассвирепел и не пустил солдат Капроны в Пизу. Данте присутствовал при этой сдаче, когда трясущиеся от страха воины Капроны покидали крепость. Он вспоминает об этом в двадцать первой песне «Ада»:
Так, видел я, боялся ратный взвод,
По уговору выйдя из Капроны
И недругов увидев грозный счет.
Данте возвратился во Флоренцию и снова стал из воина частным лицом. Он писал стихи, занимался больше философией, чем своими хозяйственными делами. Так проходили годы, которые не затронули своим крылом Данте.
Ранней весной 1294 года, когда «Установления Справедливости» были еще в полной силе, через Флоренцию должен был проезжать Карл Мартелл, сын Карла II Неаполитанского, который поспешил в Тоскану, чтобы встретить своего отца, возвращавшегося после заключения договора с королем Арагона Яковом II. 2 марта анжуйский принц прибыл в Сьену, куда флорентийское правительство направило послов для его встречи. Среди почетной рыцарской стражи находился Данте Алигьери, а командовал почетным эскортом Джанно, сын Виери деи Черки. Напомним, что король Карл Неаполитанский был верховным покровителем гвельфской партии. Флорентийцы хотели показать свою любовь и преданность анжуйской династии. Через несколько дней Карл Мартелл вошел во Флоренцию. Он был принят самым торжественным образом.
На чепраках коней короля и его свиты сияли вышитые золотом гербы Венгерского королевства. Карл Мартелл считался номинальным королем Венгрии. Его мать Мария была сестрою последнего венгерского короля из рода Арпадов Ласло IV, умершего без наследников, поэтому Карла объявили королем, как ближайшего родственника по женской линии. Однако из-за узурпации престола Андреем, по прозвищу Венецианец, назвавшимся Андреем III, Карл в Венгрию не попал. Династию венгерских Анжу основал сын Карла Мартелла — Карл-Роберт.
Молодой король любил поэзию и искусство. Он посетил мастерскую Чимабуэ, помещавшуюся среди садов за воротами Сан Пьеро. По-видимому, Данте особенно понравился юному монарху, любителю стихов на народном языке. Образ просвещенного юного государя, друга поэтов и художников, запечатлелся в поэзии Данте. В восьмой песне «Рая» на небе Венеры Данте видит Карла Мартелла, горящего огнем небесной любви. Радуясь встрече, они произносят слова дружбы. Карл Мартелл говорит Данте, что он его любил и хотел многое сделать для него, но ранняя смерть помешала его милостям (король умер в возрасте двадцати трех лет). Его брат, Роберт Анжуйский, король Неаполя, стал одним из главных недругов Данте. Если бы Карл Мартелл остался жить, может быть, вся судьба Данте была иной и ему не пришлось узнать тягостей изгнания.
Глава восьмая
Святые и грешники
Первые два года после того, как умерла Беатриче, Данте часто ходил, стараясь, чтоб его никто не увидел, в монастыри, возникшие в XIII веке: Санта Мария Новелла доминиканцев и Санта Кроче францисканцев.
Эти ордена, сравнительно недавно появившиеся во Флоренции, предпочли обосноваться не в центре города, а на его окраинах, там, где были поселения бедных людей. У доминиканцев был небольшой виноградник, где возвышался ораторий — церковь для проповедей — «Св. Мария среди винограда». Францисканцы выбрали себе еще более скромное место среди лачуг рыбаков и бесправных рабочих-красильщиков за Порто Перуцци. Данте привлекали известные доминиканские проповедники, философы и теологи, среди которых ученик Фомы Аквинского брат Ремиджо Джиролами славился как знаток Аристотеля. Совсем иной дух царил у францисканцев, где самой выдающейся личностью был французский монах Жан Олье, чье имя итальянцы переделали на Джованни Оливи.
