— Вот видишь, дело не такое уж сложное. Ну-ка, попробуй разобрать!
Аккуратно и последовательно кладя части на верстак, Симонов быстро выполнил порученную операцию.
— Правильно разбираешь. Части никогда нельзя класть в кучу, иначе запутаешься.
— Я и собрать могу, — заявил паренек.
— А ну-ну, погляжу, соберешь ли?
Симонов, не торопясь, начал укладывать и соединять детали и не сделал пи одной ошибки.
— Очень хорошо, — похвалил Дегтярев. — Теперь поручу тебе самостоятельную работу по сборке автоматов.
Симонов осторожно и не торопясь начал сборку.
Время от времени Василий Алексеевич подходил к нему, молча наблюдал, иногда осторожно, чтобы не задеть самолюбия молодого мастера, спрашивал:
— Ну как, Сергей Гаврилович, не заедает?
И обязательно подсказывал, где и что надо сделать.
Дней через десять, когда Симонов совершенно освоился с работой, Дегтярев стал посвящать его и в некоторые секреты производства.
— Сергей Гаврилович, примечал, наверное, что выбрасыватель и боек чаще всего ломаются при стрельбе?
— Нет, не успел, я на стрельбище-то всего раза три был.
— Ну, ничего, увидишь... Так вот, чтобы эти ответственные детали были прочней, их надо закаливать.
— Это известно, да где калить-то, в горне разве?
— Правильно, калильных печей у нас нет, а есть паяльная лампа. Пойдем-ка со мной.
Дегтярев, ловко зажав деталь в длинных щипцах, стал ее нагревать на паяльной лампе.
— Ты примечай, Сергей Гаврилович,—деталь надо нагревать не одинаково: рабочую часть не докрасна, а до желто-соломенного цвета, другие же места — до синеватого, вот так, а теперь клади ее в льняное масло. Знаешь ли зачем?
— Нет, не знаю.
— Это придает металлу вязкость — ломаться не будет.
Симонов был очень благодарен Дегтяреву, но не мог понять, почему он с таким вниманием и заботой относится к нему. Лишь через несколько месяцев, хорошо присмотревшись, он понял, что и к другим слесарям Василий Алексеевич относится с такой же отеческой заботой, старается передать им свой богатейший опыт.
Работал Дегтярев в опытной мастерской вместе со всеми. Молодые слесари внимательно присматривались к нему, изучали его приемы, дивясь его умению делать детали просто и экономно.
Большой интерес к его работе проявлял приведший из армии молодой слесарь Егор Шпагин. Он научился слесарному делу в войсковой оружейной мастерской, но на станках работать не умел.
Шпагин подходил к Дегтяреву, глядел, как тот работал на станке, задавал вопросы. Дегтярев охотно отвечал на них, показывал, учил.
Собрать и отладить автомат так, чтобы его механизм действовал безотказно, еще не значило сделать оружие. Для того чтобы признать оружие годным для передачи в армию, его надо было испытать в стрельбе.
В мастерской был заведен такой порядок: как только кто-либо из мастеров заканчивал сборку партии автоматов, оружие отвозилось на стрельбище для испытаний. На этих испытаниях всегда присутствовали Федоров и Дегтярев.
Однажды, когда Федоров по обыкновению делал обход мастеров, Дегтярев представил ему Симонова:
— Вот, Владимир Григорьевич, наш новый слесарь Сергей Гаврилович. Сегодня будем испытывать первую партию автоматов его сборки.
— Очень хорошо. Тогда, может быть, сразу и отправимся на стрельбище?
Чтобы узнать тонкости поведения автомата при стрельбе, Федоров стрелял сам или поручал это Дегтяреву.
Симонов попросил разрешения самому испытать в стрельбе собранные им автоматы и, постреляв, высказал несколько ценных пожеланий.
— Смотрите, Василий Алексеевич,—сказал Федоров, — наш новый сборщик делает двойные успехи.
С этого дня и Дегтярев и Федоров стали еще внимательнее следить за работой Симонова и всемерно ему помогать.
Первая мировая война дала оружейникам много ценных уроков. В частности, она подтвердила необходимость унификации оружия, то-есть изготовления различных типов оружия по одной системе, с применением единого патрона.
Усилиями Федорова и Дегтярева на базе опытной мастерской было создано первое в Советском Союзе конструкторское бюро. Теперь можно было начать работу по унификации.
Единая система автоматики, принятая в различных типах оружия, значительно облегчала обучение красноармейцев, а также упрощала, ускоряла и удешевляла производство оружия на заводах. Федоров, изучив опыт минувшей войны, задумал создать по системе своего автомата несколько типов оружия, крайне необходимого для молодой Красной Армии. Система автомата Федорова оставалась при этом без всяких изменений.
Работы были начаты с самого легкого и простого по выполнению образца — ручного пулемета с воздушным охлаждением. Федоров предложил приспособить к стволу автомата известный образчик воздушного охлаждения, снятый с пулемета Льюиса, с кожухом и алюминиевым радиатором и приделать к стволу обычные сошки. Эта работа была выполнена под наблюдением Дегтярева.
Так появился новый тип оружия — ручной пулемет с воздушным охлаждением — под двойным именем Федорова — Дегтярева.
Пулемет показал хорошие боевые качества и был отправлен для дальнейших испытаний в Москву.
Тем временем Дегтярев получил от Федорова новое задание: приспособить к автомату водяное охлаждение.
— Работа эта несложная, — предупредил Федоров, — надо лишь как следует пригнать старый кожух.
Когда ручной пулемет с водяным охлаждением, надетым на ствол автомата Федорова, был готов и испытан, Федоров пригласил Дегтярева к себе.
— Василий Алексеевич, с этим заданием вы справились хорошо, а теперь я вам хочу поручить более сложную работу. Надо мой автомат приспособить для авиации. Вот, смотрите... — и Федоров стал объяснять, какие требования предъявляются к авиационному пулемету.
На другой день Дегтярев стал к верстаку. Нужно было изготовить новый дисковый магазин, кроме имевшегося секторного, и штампы для магазинов. На этот раз задание необходимо было выполнить в спешном порядке, и он привлек к работе слесарей Симонова и Шпагина.
Федоров каждый день по нескольку раз приходил в опытную мастерскую (она теперь являлась частью конструкторского бюро и выполняла практические работы), беседовал с Дегтяревым, наблюдал, как работают остальные слесари, давал свои советы.
Работа шла быстро и слаженно. Дегтярев сумел увлечь и заинтересовать слесарей, убедить их в важности создания авиационного пулемета.
Заметив у кого-нибудь из работающих небрежность или испорченную деталь, Дегтярев обычно мягко и наставительно говорил:
