Но когда Мина с Роменом поселились в Ницце, во Франции всего 0,8 процента населения были евреи, тогда как в Польше — 9,5, а в Варшаве, откуда Касевы только что приехали, целых 30 процентов. Хоть французские власти и не воплощали в жизнь 30-е в годы рекомендации своих экспертов, несмотря на то что в стране работало много иностранцев, получить французское гражданство было нелегко.
С Ажидами Мина познакомилась в одной из самых шикарных гостиниц Ниццы — в «Эрмитаже», расположенном на холме Симиес. Александр Ажид был ее директором. Трое из его детей, Роже, Рене и Сюзанна, в будущем станут близкими друзьями Ромена. В тот день госпожа Касев, как обычно в неприглядном сером платье, вошла в холл гостиницы с палочкой в одной руке и чемоданом в другой.
«Сударь, — обратилась она по-русски к Александру Ажиду, — я хотела бы предложить вашим постояльцам серебро царской семьи!»
Угадав бедственное положение посетительницы, Ажид не только разрешил ей предложить свой товар жильцам, но и выставил его образцы в просторном холле на первом этаже.
У Александра Ажида тоже была непростая судьба. Он родился в 1875 году в Лемберге{182} в семье польских евреев и был девятым ребенком в семье. Одного из его братьев убили в Польше прямо на улице, а убийцу оправдали после заявления, что «это был всего-навсего еврей». В день суда Александр Ажид решил порвать с миром своего детства и юности — Польшей антисемитизма и погромов.
Александр Ажид с женой и детьми в саду «Эрмитаж». В первом ряду (слева направо): Андре, Жорж, Роже на коленях отца, Эстер и Сюзанна; во втором ряду — Рене и Лилиан.
Collection Roger Agid D. R.
Он отправился в Гейдельберг изучать немецкий и английский языки и устроился директором гостиницы «Норд» в Кельне, а затем в Берлине и Каире. Во Францию Ажид приехал в 1899 году, когда ему исполнилось двадцать четыре года. В это время в «Компании спальных вагонов», которой принадлежали все гостиницы класса люкс в Каире и Луксоре, его брат Иосиф, на три года старше Александра, уже работал директором лондонского отеля. Ему поручили построить в Париже несколько новых гостиниц в связи со Всемирной выставкой 1900 года. Благодаря братьям в течение несколько месяцев были возведены все те дома, которые теперь окружают площадь Трокадеро. Комнаты в них были обставлены мебелью, взятой внаем в магазине «Самаритен». Когда выставка подошла к концу, мебель вернули в магазин, а здания поделены на квартиры и выставлены на продажу.
Женой Александра стала Эстер Эмон{183}, еврейская девушка из Брюсселя, семья которой в свое время уехала из Лотарингии. У них родились шесть детей: Жорж, Роже, близнецы Сюзанна и Андре, Лилиан и Рене. Последний станет ближайшим другом Ромена Гари, его доверенным лицом, советчиком, духовным отцом и последним прибежищем вплоть до смерти писателя.
Приняв французское гражданство, Ажид стал протестантом только для того, чтобы защитить своих детей. Он их даже крестил, чтобы дети избежали дискриминации. Будучи уже состоятельным человеком, Ажид ездил навестить оставшихся в Польше родственников, но так боялся за безопасность жены и детей, что оставлял их дожидаться его возвращения в Вене.
Под управлением братьев Ажид находились две гостиницы в Ницце: «Куинз» на бульваре Виктора Гюго и «Ривьера» в районе Симиес.
На средства, полученные от продажи зданий на площади Трокадеро, в 1904–1906 годах братья построили «Уинтер Палас» в Симиесе, «Руат Палас» в Руате, курортном местечке Пюи-де-Дом, и «Эрмитаж» — огромный роскошный отель, в котором любили останавливаться магараджи{184}, день и ночь охраняемые личной стражей в форме. Все здания были спроектированы архитектором Шарлем Дальмасом. Постоянные клиенты «Эрмитажа» Пабло Казальс, Альфред Корто и Жак Тибо часто проводили репетиции в гостиной у хозяйки дома Эстер, которая предоставляла в их распоряжение прекрасный рояль.
Директор сам встречал клиентов на вокзале, выделял для них служащего гостиницы. Он заботился о своем персонале. Повар, который готовил для служащих, когда-то был коммунаром. Каждый день приходили пробовать еду директор или сам Александр Ажид, прежде чем она будет подана на стол.
В «Эрмитаже» было двести комнат. Его огромное здание стояло на холме Карабасель, возвышаясь над Ниццей; эти земли были выкуплены пивоваром Эмилем Бьекером у монастыря урсулинок. После событий 1870 года эльзасец Бьекер уехал вместе с братьями в Аргентину, где сколотил себе большое состояние. Вернувшись, он скупил все выставленные на продажу земли Симиеса и Карабаселя. «Эрмитаж», выстроенный на просторе посреди камней и буйной растительности, когда-то принадлежал графу де Венансону, а теперь стал собственностью братьев Ажид.
С первого же дня своего открытия он стал настолько популярен, что Александр Ажид решил использовать в тех же целях дворец Лангам: между ними был проведен фуникулер. Кроме того, Ажид приобрел роскошную гостиницу «Атлантик», расположенную в центре города.
Сюда приезжали с семействами и многочисленной прислугой английские и скандинавские аристократы и американские бизнесмены, желавшие провести зиму на Лазурном Берегу. Их водителей, горничных, гувернанток селили в задней части здания, в так называемых «курьерских» номерах, и двадцати пяти семей хватало, чтобы заполнить гостиницу.
Эти богатые, праздные, изысканно одетые люди жили здесь по нескольку месяцев. На неделю-другую к ним присоединялись промышленники, любившие останавливаться в новых гостиницах. Летом же все обитатели Лазурного Берега перемещались в Руайя.
Во время Первой мировой войны Александр Ажид ушел солдатом на фронт, а гостиницу передал городу под военный госпиталь, в котором Эстер работала медсестрой. Демобилизовавшись в 1916 году, он увидел, что «Эрмитаж» разорен, и незамедлительно принялся за ремонт: рядом было возведено еще одно здание, соединенное с основным роскошно отделанным подземным переходом, в обеих частях гостиницы работали лифты. Теперь «Эрмитаж» насчитывал двести пятьдесят номеров.
Дети Ажида жили в «пристройке» с гувернанткой, которая требовала от них предельно жесткой дисциплины. Им категорически запрещалось появляться в холле гостиницы, однако с детьми клиентов они могли играть в теннис. Особым днем была пятница, когда в гостинице устраивались вечера с танцами, играми и фокусами, и тем из детей, кому уже исполнилось пятнадцать, Александр Ажид разрешал веселиться в столовой с друзьями.
