– Учитывая, что все монархи соседних стран с нашим находятся в кровном родстве, то, пожалуй, придется искать жениха для Эммы где-нибудь подальше.
Такие разговоры велись в коридорах дворца и на улице. Но Анна о них не знала. Она пыталась научиться жить заново. Без него. Без своей поддержки. Без Генриха, которого за восемь лет она научилась любить и уважать, как мужчину, как друга и как монарха. Но пришла пора проводить свои воспоминания туда, где им было самое место. Анна пришла в церковь и стала молить святого Викентия о даровании ей забвения и успокоения.
– Когда-то ты дал мне все, что я у тебя попросила и даже больше. За это я обещала построить самый красивый монастырь в твою честь. И это обещание остается в силе. Только смерть помешает мне его выполнить.
Анна твердо решила ехать в Санлис и самой распорядиться насчет строительства, когда грянула гроза. И там, откуда ее уже не ждали. На границах было все спокойно. Вильгельм Завоеватель был благородным человеком, несмотря на свои амбиции, и не стал трогать земли королевы-вдовы, обратив свой взор в другую сторону – на Англию. Брат Роберт тоже пока тихо сидел в своей Бургундии и замаливал грехи. Даже многочисленные мятежные бароны словно залегли на время в спячку и не высовывали носа из своих крепостей.
Однажды вечером, когда Анна, уложив детей, собиралась заняться государственными бумагами, к ней в комнату вбежала растрепанная и полуодетая Сюзетт.
– Госпожа, беда! Эмма исчезла!
– Как исчезла? – Анна выронила стопку бумаг на пол, и они рассыпались у ее ног веером.
– Я зашла сейчас в ее комнатку. Постель смята, а девочки нет!
Подняли тревогу. Дворцовая охрана прочесала каждый миллиметр, но ничего найти не удалось. Только любимая куколка девочки белела в кустах. Ее нашел Ричард, который тоже проснулся, и в суматохе ринулся искать подружку.
– Ричард! Иди в постель! – Грозно прикрикнула на него мать. – Сейчас же!
– Но, мама, – храбро ответил маленький пятилетний мальчуган, – я тоже хочу искать Эмму. Я ее позову, и она придет. Она всегда приходит.
– Что ты мелешь, иди, кому сказала. Мне тут некогда еще и за тобой присматривать. Где Гослен? – спросила она проходившего слугу.
– Мадам, он поскакал с отрядом искать девочку в городе.
– Господи, никогда его нет рядом, когда он нужен. Ну что ж, пойдем я тебя сама отведу в твою комнату.
Агнесс с Ричардом поднимались по ступенькам, когда мальчик заметил кусочек белого платьица, высовывавшийся из-под кучи старых шуб, которые королева велела отдать на благотворительность.
– Эмили, – позвал тихонько Ричард. – Эмили, хватит прятаться, я тебя вижу.
Куча зашевелилась, и оттуда выглянула взъерошенная заспанная головка девочки.
– Ричи, почему ты не приходил? Я так долго тебя ждала.
Агнесс охнула и закрыла руками рот от удивления. Ричард подошел к Эмме и взял ее за руку.
– Но мы не играли в прятки. Это тебе просто приснилось.
Так Анна узнала, что ее дочь ходит по ночам.
– Это называется сомнамбулизм, – говорил иноземный лекарь с умным видом. – Успокойтесь. Ничего страшного. Просто излишне чувствительная девочка. Видимо, за последнее время пережила какое-то потрясение. Мой рецепт прост: режим, теплое молоко на ночь и избегайте волнений.
Королева поняла, что нужна сейчас своим детям. Что ее личные эгоистичные планы должны подождать до будущих времен.
Она смотрела на этого мальчика, такого рассудительного и взрослого, и не могла поверить, что это ее сын, который так боялся спать по ночам один, которого она прижимала к своей груди крепко-крепко и целовала, и называла нежными глупыми прозвищами. Ее медвежонок, неуклюжий и пугливый. Теперь он безжалостно решал судьбу целого государства. И ему больше не нужны были советы его назойливой матери.
Эмме было всего тринадцать, но она уже вела себя как настоящая дама. Единственное, что беспокоило Анну – это ее болезненная привязанность к старшему сыну Агнесс. Он словно заменил девочке ее умершего брата-близнеца. Они часто беседовали с подругой о детях, об их будущем и о настоящем.
– Ричард стал совсем большой. Пора подобрать ему жену да отправить в замок помогать отцу. Гослен в последнее время совсем сдал. Он ведь старше меня на десять лет, а и я уже не молоденькая, – говорила Агнесс. На ее лице не было ни единой морщинки, а на голове – ни одного седого волоса. Им с Анной той весной исполнилось по 36 лет. Они обе были полны сил и находились в расцвете своей женской красоты. Иногда они вспоминали подругу своей молодости – Берту, которая находилась сейчас в приюте для умалишенных.
– Есть от нее какие-нибудь новости? – спрашивала иногда Анна.
– Все то же самое. Постоянно пытается сбежать, кусает монахинь. Ругает тебя на чем свет стоит.
– Что же я ей такого сделала, Агнесс? Я никак не пойму. Я же всегда старалась быть с ней справедливой, помогала и делом, и советом. Даже тогда, когда, ты сама знаешь, у меня у самой не все хорошо в жизни было.
Подруги удивленно качали головами, удивляясь произошедшему с Бертой. Иногда к женщинам присоединялся Бодуэн. У него не все в порядке было со здоровьем. Тучный, краснолицый, предающийся излишествам как в еде, так и в питие, граф передвигался при помощи двух дюжих слуг, которые поддерживали его под руки.
– Ну что, мои милые дамы, не возражаете, если я посижу немного с вами? Филипп прогнал меня от себя. Говорит, идите, дядя, отдохните, – горько сетовал мужчина.
– Ах, граф, вы, наверное, опять заснули и начали так громко храпеть, что мешали послам вести переговоры, – ответила Агнесс.
– Что правда, то правда, есть немного, задремал, – лукаво говорил Бодуэн. – Но все-все слышал. Филипп молод. Он хочет завоеваний и славы, а не спокойствия и мира. Надо дать ему попробовать. Надо, чтобы он проиграл несколько сражений, почувствовал вкус крови на своих губах. Только когда он сам поймет, что плохой мир лучше хорошей войны, он сможет достойно править.
– Дорогой граф, что бы мы без вас делали? Без вашей мудрости и опыта. Я не представляю, – вздыхала Анна. – Я так устала от этих дворцовых интриг. Зачем они делят двор на мой и Филиппа? Мне не нужна власть. Я давно бы уехала в Санлис, если бы знала, что больше не нужна своим детям. Но Гуго еще так мал, а Эмма – не замужем.
– Гуго сейчас старше Филиппа, когда того короновали, – уточнял Бодуэн. – Я не думаю, что ему будет полезно держаться за мамкину юбку.
– Но Эмма… Я так за нее беспокоюсь. Как бы к ней не вернулись ее ночные кошмары.
Эмма была очень похожа внешне на мать: те же золотистые косы, огромные, голубые, бездонные глаза. Но характером она пошла в своего отца – ей нужен был кто-то, кто направлял бы и поддерживал ее. И у нее был этот кто-то – всегда рядом, всегда готовый защитить. Ее милый Ричард. Ее брат, друг и возлюбленный. Да, Эмма не мыслила своей жизни без него. Она уже давно отдала ему свое сердце. Еще малыми детьми в саду среди роз и гортензий они поклялись друг другу в вечной любви. Но Ричард перенял характер у своей матери и понимал, что их совместное будущее невозможно. Что Эмма – королевская дочь, она – важная карта в политической игре Франции. С ее помощью можно укрепить границы, можно связать себя узами родства с любым известным королевским двором, можно, в конце концов, приобрести могущественного союзника. И Ричард готов был следовать за Эммой куда угодно просто в качестве пажа и рыцаря. Но Агнесс была категорически против. Она вела постоянную войну со своим сыном, то уговаривая того, то увещевая посулами богатства и знатности, то настаивала, а то и угрожала проклятием и нищетой. Но Ричард был неумолим.
