Чарльз Стюарт Парнелл – Кэтрин О'Ши
(14 октября 1881 года, Килменгеймская тюрьма)
Моя дорогая жена,
я нашел способ переписываться с тобой, и ты можешь писать мне в ответ.
Пожалуйста, клади свои письма в два конверта, оба запечатывай, но на внутреннем конверте в месте, где он заклеен, пиши свои инициалы таким же карандашом, каким пишу я, и письмо дойдет до меня в целости. Здесь очень удобно, у меня прекрасная комната с окном на солнечную сторону – лучшая в тюрьме. В смежных камерах сидят еще трое или четверо человек, с которыми я могу разговаривать целыми днями, так что время проходит незаметно и я не чувствую себя одиноким. Мой единственный страх – о тебе, моя Королева. Я весь извелся оттого, что шок может повредить тебе и нашему ребенку. О, дорогая, пиши или телеграфируй мне, как только прочтешь эти строки. Пиши, что у вас все хорошо, что ты постараешься не чувствовать себя несчастной, пока не увидишь своего мужа снова. Сюда можно послать телеграмму.
У меня есть твой портрет, он всегда со мной. Это такое утешение. Каждое утро я покрываю поцелуями твое прекрасное лицо.
Твой Король
…Ведь нет таких обещаний, которые связывают навеки; наши чувства не подчиняются усилию воли…
Пьер Кюри познакомился с Мари Склодовской в Сорбонне в 1894 году. Она была бедной студенткой из Польши; когда она приехала в Париж, ей было двадцать четыре года. Несмотря на отсутствие денег и возможности изучать язык, в котором она была далека от совершенства, в 1893 году Мари первой на курсе получила степень по математике, а годом позже степень по физике – на этот раз она была второй.
Пьер к моменту знакомства с Мари уже зарекомендовал себя как блестящий физик. Их роднили страстный идеализм, почти невероятная схожесть взглядов и полное отсутствие интереса к признанию, наградам и положению. Письмо, приведенное ниже, было написано примерно за год до свадьбы; Мари собиралась вернуться в Польшу, и Пьер пытался очень мягко и осторожно убедить ее, что они должны быть вместе.
Их отношения оказались необычайно плодотворными. Работая в крошечной лаборатории, они открыли два новых элемента – радий и полоний (второй назван в честь родины Мари) – и в 1903 году были удостоены половины Нобелевской премии в области физики.
Спустя три года произошла трагедия: на одной из парижских улиц Пьера насмерть сбил конный экипаж. Мари осталась одна с двумя дочерьми и со своим горем. Сила характера и целеустремленность не позволили ей опустить руки, и в 1908 году она стала первой женщиной – профессором Сорбонны, а в 1911 году получила Нобелевскую премию в области химии.
И Мари, и Пьер испытали на себе действие радиации. Пьер носил образец радия в кармане плаща, чтобы показывать его всем желающим, а Мари держала соли радия на столике у изголовья кровати, чтобы любоваться их сиянием в темноте. Мари умерла от лейкемии в 1934 году и стала первой женщиной, похороненной в парижском Пантеоне. Бумаги, оставшиеся после супругов, излучают радиацию, поэтому ученые, желающие ознакомиться с ними в Национальной библиотеке, должны подписать документ, подтверждающий, что они знают об этом.
Пьер Кюри – Мари Склодовской
(10 августа 1894 года)
Ничто не может доставить мне большего удовольствия, чем весточка от Вас. Перспектива жить два месяца, ничего о Вас не зная, для меня совершенно невыносима. Я хочу сказать, Ваша маленькая записка была более чем желанна.
Надеюсь, Вы надышитесь свежим воздухом и вернетесь к нам в октябре. Что до меня, то я никуда не поеду. Останусь в деревне, здесь я провожу целый день перед открытым окном или в саду.
Мы обещали друг другу – не так ли? – быть, по крайней мере, близкими друзьями. Только бы Вы не передумали! Ведь нет таких обещаний, которые связывают навеки; наши чувства не подчиняются усилию воли. Как было бы прекрасно (об этом я не смею даже думать) вместе пройти по жизни, мечтая: Ваша патриотическая мечта, наша гуманитарная мечта и наша научная мечта.
Из всего этого единственная мечта, которая, я верю, может осуществиться, связана с наукой. Я имею в виду вот что: мы бессильны изменить социальный порядок, и даже если бы у нас была такая возможность, мы не знали бы, что делать. Действуя наугад, мы не могли бы быть уверены, что не приносим больше вреда, чем пользы, замедляя естественную эволюцию. Напротив, в науке мы можем надеяться совершить что-то; здесь есть основа, и любое открытие, которое мы сделаем, даже самое незначительное, будет новым знанием.
Посмотрите, что получается: мы решили, что станем друзьями, но если Вы уедете из Франции через год, это будет слишком платоническая дружба, дружба двух созданий, которые никогда больше не увидят друг друга. Не лучше ли Вам остаться со мной? Я знаю, эта тема Вас расстраивает, Вы не хотите обсуждать ее снова и снова. Так что я, поднимая ее, в любом случае чувствую себя недостойным Вас.
Я хотел просить разрешения случайно встретиться с Вами во Фрайбурге. Но Вы остаетесь там, если я не ошибаюсь, только на один день, и в этот день, конечно, будете принадлежать нашим друзьям Ковальски.
Верьте мне, преданный Вам
Пьер Кюри
Я был бы счастлив, если бы Вы ответили мне и уверили меня в том, что собираетесь вернуться в октябре. Если Вы напишете прямо в Со, письмо дойдет быстрее. Мой адрес: Пьер Кюри, рю де Саблон, Со (Сена).
Г. К. Честертон
(1874–1936)
…Душа, до сих пор свободная и всеядная, но в настоящий момент достаточно счастливая, чтобы поставить это себе в упрек…
Гилберт Кийт Честертон не слишком читаем сегодня и, возможно, известен широкой публике лишь благодаря своим детективным рассказам о патере Брауне. Но при жизни его популярность была огромна, он слыл острословом и литературной знаменитостью. Он славился недюжинным интеллектом и переменчивым характером. В юности Гилберт посещал школу искусств и подумывал о политической карьере, но в 1890-е годы, попробовав себя в качестве журналиста, понял, что нашел свое место в мире.
В отрочестве религия не интересовала Честертона, но после того, как ему исполнилось двадцать, его все больше и больше привлекало христианство. В 1896 году он познакомился с Фрэнсис Блогг, дочерью ювелира – выходца из Франции. Она была набожной католичкой, и ее религиозность совпадала с его взглядами на веру. Письмо Честертона к ней – образец искрометного юмора, любви и остроумия. Они поженились в 1901 году.
