Попадается и берёза. Сосну оставили к западу от Джугджура. Берега р[еки] Ульи скалистые и очень красивые, скалы самых причудливых форм.
22-го мая. Отличная дорога на расстоянии 22-х вёрст. Шли по крепкому льду. Реку обходили лесом — в одном месте шли около часу по глубокому снегу, но благодаря утреннику наст затвердел и по снегу ехали как по твёрдому льду. В 10 ч[асов] 30 м[инут] остановились на ночлег. С полудня стало пасмурно, подул западный ветер, в воздухе пахнет сыростью. На мороз завтра рассчитывать нельзя, но встанем как всегда в 1 час ночи и двинемся в путь.
23-го мая. Дорога отвратительная. Люди, олени и нарты всё время проваливались в снегу, под снегом вода. Часто переезжали через реку, постельные принадлежности, а также наш груз сильно подмочены. Мы все промокли выше колена. В течении 6-ти часов (4.50–10 ч[асов]) с трудом прошли 10 вёрст и остановились на ночлег на правом берегу р[еки] Ульи.
Завтра предполагаю командировать в устье Грачёва и в качестве переводчика якута Ягодина с целью разведки, а также, если завтра не будет мороза просить выслать нам подмогу — оленей или собак, и выяснить возможность переброситься в Охотск — морским путём или по суше. От устья до Охотска считается 90 вёрст. Чувствуется страшная усталость, скорее бы добраться до места…
24-го мая. Мороза нет. Переход в 12 вёрст довольно тяжёлый. Шли четыре часа, большею частью по воде. Все промокли и продрогли. В 10 час[ов] остановились на бивуак на левом берегу р[еки] Ульи, в лесу. Пасмурно и холодно. Вперёд пока никого не высылал.
25-го мая. Переход 7 вёрст, шли всё время по колени в воде, олени едва тащутся, снег тает. Выступили в 6 ч[асов] остановились на ночлег в 11 час[ов]. Весь груз подмочен. Никак не можем дойти до устья р[еки] Давыхта, откуда останется до устья р[еки] Улья вёрст 45–50. Дьячковский уже третий день обещает нам Давыхту, сегодня заявил, что Давыхта потерялась.
Ложимся в 8 час[ов] вечера, встаем в 1 час ночи, не высыпаемся. В течении 4–5 часов мокнем в ледяной воде. Мясо кончается, муки осталось 2 1/2 кулька, селений по р[еке] Улье нет, а главное никак не можем дойти до устья р[еки] Ульи.
26-го мая. Прошли 10 вёрст (9 ч[асов] — 12 час[ов] 30 м[инут]). Я вышел в 6 ч[асов] 30 м[инут] пошёл берегом по снегу, делал в 1 час не более полуверсты, но с подходом партии сошёл на реку и до самого бивуака мок в ледяной воде выше колена. Сейчас лежу в палатке, платье сушится, сам взялся за дневник зафиксировать сегодняшний день. На берегу сорвал первый цветок — подснежник и вложил в свой дневник.
Мокнем каждый день, но пока на здоровье не отражается, даже насморком никто не страдает. Неизвестно, как холодные ванны отразятся на нас в будущем…
Сегодня солнечный день, туч на небе нет, надежда с восходом солнца на утренник, тогда сможем дойти до самого устья.
Завтра день Св[ятой] Троицы.
27-го мая. Надежда на утренник оправдалась, прошли довольно легко (5 ч[асов] 30 м[инут] — 10 ч[асов]) 18 вёрст, под конец перехода по привычке приняли ножную холодную ванну. Остановились на ночлег у устья р[еки] Давыхта, до которой наконец добрались. Давыхта вся вскрылась и дальнейшее путешествие наше на оленях, повидимому прекратилось. Необходимо произвести исследование р[еки] Ульи. Возможно, что дальше продвижение будет на плотах. По реке Давыхта несутся бревна, корни деревьев, огромные глыбы льда. Все продукты на исходе, а потому наше внимание обращено на уток и чаек. Сегодня по приходе на бивуак, не переобуваясь, пока ставили палатку и готовили чай, я сошел на речку и, зарывшись в снегу, стал подкарауливать неосторожную птицу. Жертвы сегодняшней охоты — утка и чайка.
28-го мая. День Св[ятого] Духа, 7 час[ов] утра. Вещи все уложены, палатка снята, нарты увязаны, тунгусы ушли за оленями. Дьячковский взобрался на высокое дерево и наблюдает за местностью впереди. Я же, в ожидании результатов разведки, выслал вперёд на 5 вёрст к ущелью, где соединяются Давыхта и Улья, 3-х человек из экспедиции и взялся за карандаш. Результат разведки предвидеть не трудно — Давыхта шумит, за ночь значительно поднялась и грозит затопить остров, на котором мы сейчас находимся. Благодаря Давыхте и в реке Улье тоже заметно прибавилось воды, и надо предполагать, что ниже на р[еке] Улье льда совершенно нет. Кажется, что на оленях продвигаться не придется. Остается одно — выбрать удобное место на берегу р[еки] Давыхты (затон и поблизости соответствующий материал) и приступить к постройке плота. Построить плот сумеем, но как сумеем спуститься в устье реки Ульи на этом плоту — будущее покажет.
29 мая. Переехали на правый берег реки Давыхта (в полуверсте от прежнего бивуака) и приступили к постройке плота, на котором думаем спуститься в устье р[еки] Ульи к морю. Плот будет размерами: длиной 12 арш[ин], шириной 7–8 аршин. На сегодня ограничились заготовкой 10 брёвен, двенадцатиаршинных, толщиной 6–8 вершков и стянули их к затону. Лиственница и осина — сушняки. С большим усилием волокли их по глубокому снегу на расстоянии более 100 с[аженей]. Работало 8 человек: из экспедиции 5 человек, один тунгус — Дьячковский и два якута Ягодин и бывший партизан Пинегин. Тунгус Громов еще вчера оленей увёл горами вниз по р[еке] Улья. На мясо оставлен один олень.
30 мая. Работали весь день, к вечеру сплотили все брёвна. Вышел довольно прочный плот. Главный наш мастер и руководитель, как мы в шутку его называем "наш адмирал" — Сергей Филиппович Чудинов, оказался знатоком этого дела, без него у нас ничего бы не вышло. Завтра работы будут за кончены и 1 июня предполагаем сняться с якоря. Дни очень холодные, чувствуется близость моря — туманы.
31 мая. Плот готов. К 4 часам дня вернулись с работы в палатку, на плоту остался один Чудинов, заканчивать отделку руля, да остались кое-какие мелочи. Сегодня же установим на плоту нарты, завтра же после утреннего чая погрузимся и "барда" — поплывём к морю.
1-го июня. Погрузились, в 9 часов утра оттолкнулись от берега и понеслись' со скоростью 7–8 вёрст в час. Через 4 часа (в 13 ч[асов], заметив на берегу четыре жилых уросы тунгусов, решили сделать небольшую передышку, кстати "покапсекать" с тунгусами (поговорить) и причалили к берегу. На пройденном пути один раз были неприятные переживания — большие волны заливали наш "корабль", когда плот проходил через перекат. Но через 2–3 минуты благополучно прошли это опасное место. Дул холодный ветер, слегка промокли и продрогли. Через час (в 14 час[ов]) поплыли дальше, а через 2 1/2 часа нас постигла катастрофа — "наш корабль" быстрым течением кинуло на большую ледяную глыбу. Один конец плота подняло на лёд, другой конец стал опускаться в воду. Мы очутились в воде, но быстро перебрались на лёд, куда начали перетаскивать свои вещи. С каждой минутой прибывали все новые и новые льдины и загромождали плот. Часть вещей уплыла сразу, как напримёр, мешок с мясом (последний запас), чья-то постель. Мы предполагали, что находимся вблизи устья и рассчитывали на помощь жителей. Я приказал якутам Ягодину и Пинегину отправиться на берег, но они могли попасть только на следующую глыбу льда и то шли по плечи в воде. Тогда мы начали приспосабливать для них нарту, на которой якуты намеревались поплыть, но в это время сильным напором воды льдина, на которой мы находились дала трещину, кусок льдины оторвался; плот начал поворачиваться по течению и выравниваться. Мы едва вскочили на плот и поплыли дальше.
