Пока мой план — добраться до порт-Аяна, куда более 400 вёрст, если ехать по морю. Можем ли мы ехать в Аян на наших кунгасах — не знаю. А где мы возьмем продукты, чем заплатим? Что значит наше крушение на р[еке] Улья в сравнении с теперешним нашим положением.
8 июня. Прибыли в устье реки Ульи к 5 часам вечера и остановились опять у Василия Ильича Громова.
Здесь скопились беженцы-якуты с Урака и его района. Та же смутная информация и то же паническое настроение. Я предложил им выслать вперёд разведку и выяснить более точно обстановку в Охотске, так как я положительно не верю в слухи, распространяемые не охотскими жителями. Высказал предположение — не было ли вооруженного столкновения между генералом Ракитиным и капитаном Яныгиным конфликт между которыми назревал, что видно было из переписки, посланной с нарочным в Аян. А что видели пароходы, то и мы в прошлом году целыми часами наблюдая в подзорную трубу и бинокль усмотрели в море "пароход" (в ожидании парохода "Томск") оказавшейся потом огромной движущейся льдиной, а вчера экспедиция восходящую луну приняла за пароход, идущий из Охотска.
Василий Громов принял нас довольно радушно, по-прежнему угощает нас на славу. У нас одна надежда на него — снабдиться и плыть дальше, но всё-таки решил выждать несколько дней до получки каких либо новых сведений — об Охотске.
10 июня. Громов с утра нервничает, часто в бинокль всматривается в море, укладывается. Собирается по-видимому в тайгу. Его больше нервируют беженцы. Громов снабдил нас всем необходимым: выдал нам муки-крупчатки 3 кулька, рису 3 пуд[а], сахару 1 п[уд], соли 1 п[уд], чаю кирпичного 2 кирп[ича], мыла 6 ф[унтов], белья 6 пар, сигарет 500 штук, спичек 10 пачек, рыболовную сеть и шкуру сохатого для починки обуви; от него же получили палатку. В настоящем нашем безвыходном положении Громов отнесся к нам еще сердечнее, нежели тогда, когда мы ехали в Охотск и когда у него могла быть надежда получить вознаграждение. Теперь же надеяться ему не на что, он понял, что мы стоим перед лицом голодной смерти и, из чувства человеколюбия оказал нам насущную помощь.
У нас начались сборы. Предполагаю оставить устье р[еки] Ульи и отъехать вёрст на 10–15 ближе к горам, где пробудем пару дней и будем держать связь с устьем. Из состава экспедиции выбыл подпоручик Попов, пожелавший остаться с якутами, он уроженец Бодайбо.
11 июня. Ночевали в 25 верстах к югу от р[еки] Ульи, в одном из ущелий, куда прибыли ещё вчера к вечеру. Приплыли на кунгасе. Кунгас вытащили на берег, замаскировали его, прикрыли им весь наш груз, а сами отошли несколько вглубь и поставили палатку… К сожалению печки не имеется, а по ночам довольно холодно. Пробудем на этом бивуаке дня три. Если на Улье будут получены какие либо сведения об Охотске, то нам обещали сообщить. Одновременно с нами вчера выехали Громов с женой и все беженцы из устья Ульи вверх по этой реке, они также будут держать связь с оставшимися тунгусами. С утра на бивуаке кипит работа. Все шьют себе белье из материала, полученного от Громова. Я в этом не заинтересован, так как в уцелевшем чемодане оказалось две смены чистого белья, а потому пошел к морю добывать к обеду уток. Через час принес две утки. В случае неудачной охоты будем есть рисовую кашу с медвежьим жиром, которым также снабдил нас Громов.
Через 3 дня поплывём безостановочно на нашем маленьком кунгасике, едва вмещающем 5 человек, на юг. Где наша пристань, где наше прибежище — не знаем и вперед не заглядываем. В Аяне можем застать красных и не застать Дружины, если ей удастся выехать на пароходах. Путь наш длинный, путь наш трудный и просвета не видно…
12-го июня. День пасмурный, ночью был дождь, в море туман. У нас работы продолжаются. В 4 часа мимо нас в направлены на порт Аян прошел из Охотска пароход Добровольного флота. Сомнений больше нет. Охотск занят красными, а теперь пошли ликвидировать голодный гарнизон порт-Аяна — Сибирскую Добровольную Дружину… Если море успокоится, то решили завтра плыть дальше, пока маршрута не изменяем, идём на юг, а там видно будет. В общем, положение наше довольно пикантное…
13 июня. Туман, море неспокойное, холодно. Плыть нельзя.
14 июня. Несмотря на туман и на сильный отлив, в 11 час[ов] спустили лодку. Капитана Васякина чуть не унесло в море одного и без вёсел, благодаря нашей небрежности, плохие мы моряки. Ветер встречный, волнение усиливалось и мы, пройдя 1–1 1/2 версты решили высадиться. На берегу большой волной едва не перевернуло наш кунгасик. Замаскировали кунгас и поставили палатку. Подождем затишья. Сегодня решается участь порт-Аяна. (В действительности порт-Аян пал в ночь с 16 на 17 июня).
15 июня. Отчаянные мореплаватели боролись в течении часа с морскими волнами и наконец благополучно высадились на берег, сделав по морю не более ста саженей. Решили более не рисковать ни собой, ни своими продуктами.
16 июня. При тихом состоянии моря и прекрасной погоде, в 12 1/2 час. спустили свой "пароход" и поплыли. Проехав мыс Ногдан, причалили к берегу какой-то речки на часовой привал. Согрели чай. Первый теплый летний день, в горах и на реке снег и лёд. В море льда уже нет. Поплыли дальше. Сегодня в пути развлечения. Нерпы и ларги часто показывают свои морды из воды, близко не подплывают. Вдали вереницею плывут огромные дельфины, показывая свои серебряные спины из воды, играют на солнышке. У каждого из нас одна и та же мысль — не подходите к нам; каждая такая рыба во много раз больше нашего кунгасика. Масса уток. Подходя к реке Тирба, мы обомлели. Белуги плывут вдоль берега нам наперерез. Приналегли на весла и благополучно причалили к речке Тирба, где решили заночевать.
17 июня. Трудное было плавание, сегодня на всем пути следования — подводные камни. С одного камня, когда мы застряли на нем, были сняты набежавшей волной. Другая волна едва не перевернула наш "пароход". Заночевали в одном из распадов, примерно в 35–40 верстах от реки Гунчи, где думаем обосноваться и выяснить обстановку вообще.
18 июня. Туман, море бурное. Днёвка.
19 июня. Плыть нельзя. Выпекаем крендели и едим рисовую кашку. По соседству оказались тунгусы. Живут бедно, питаются одной рыбой и нерпичьим жиром.
20 июня. Третий день солнца нет. Густой туман, изредка моросит. Пытались в 12 часов отплыть, но когда отталкивались от берега, набежавшей волной залило всю корму. Я сидел на корме, а потому залит водой. Волнение моря усиливалось, решили выждать некоторое время, пока не утихнет море. В 15 час[ов] поплыли, но к 6 час[ам] высадились на берег, вследствие неспокойного моря, устроили своё убежище в новом распадке на лужайке, среди кедровника. Отплыли версты 2–3, не больше. Сигаретки вышли и табаку "сох" нет. Скучаем по трубке, вероятно, скоро приспособимся и будем курить какие-нибудь коренья.
