В те дни в жизни Г. П. Кравченко произошло еще одно важное событие. Он был выдвинут и зарегистрирован кандидатом в депутаты Московского областного Совета депутатов трудящихся.
В конце ноября Г. П. Кравченко выехал в отпуск в Сочи. С ним были отец и мать. Туда же прибыли и друзья из 22-го ИАП — В. Н. Калачев, Л. А. Орлов и другие. Но отдыхать почти не пришлось. Боевая труба позвала в поход!
30 ноября 1939 года Финляндия объявила состояние войны с Советским Союзом. Правительства Англии и Франции спровоцировали финских реакционеров на вооруженный конфликт с СССР.
Г. П. Кравченко от себя и от имени группы товарищей летчиков, находившихся в Сочи, послал телеграмму маршалу К. Е. Ворошилову. В ней они просили разрешения выехать на фронт и принять участие в боях с белофиннами.
Через два дня пришел короткий ответ:
«Согласен. Выезжайте. Ворошилов».
Григорий Пантелеевич был назначен командиром особой авиагруппы. Штаб ее находился в городе Хаапсалу, на территории Эстонии, с которой СССР имел тогда соглашение о базах.
На новой должности качества Кравченко как командира и воспитателя проявились и развернулись с еще большей силой. Полковник Кравченко в сложных условиях зимы сумел наладить четкую боевую деятельность полков и эскадрилий. Сильные морозы и снегопады, частая облачность создавали трудную летную обстановку. И все же летчики с честью выполняли боевые задания. Они громили укрепления врага, взрывали мосты, по которым шли к фронту военные грузы и техника.
И в боевой обстановке Кравченко не забывал своих старых друзей. 15 декабря, в годовщину гибели Чкалова, в «Красной Звезде» появилась статья, написанная Григорием Пантелеевичем. Она называлась: «Наш Валерий».
Вот ее содержание:
«В большой и дружной летной семье даже самые молодые хорошо знают этого человека с ясным умом и хорошим сердцем.
Про Валерия говорили, что он горит на работе. Удивительное хладнокровие, стальные нервы и в то же время пылкий энтузиазм. Огромную волю, умение идти на риск Чкалов сочетал с отличным знанием дела и высоким мастерством.
Многие летчики учились у Чкалова искусству побеждать противника. Летчики-истребители никогда не забудут бесстрашной чкаловской лобовой атаки. Мы, военные летчики, часто применяли и применяем в боевых действиях чкаловское спокойствие и упорство.
Не выдерживая стремительного натиска наших истребителей, противник всегда сходил с пути.
Место Чкалова в боевых рядах заняли новые легионы отважных сынов Родины. Энергия Чкалова, его бесстрашие, мужество воплотились в наших делах.
Имя Чкалова звучит в грозном рокоте наших эскадрилий.
Валерий Чкалов олицетворял нашу беззаветную любовь к Родине, безграничную преданность партии большевиков.
Когда настанет час тревоги, тысячи советских патриотов сядут за штурвалы боевых машин и скажут словами Валерия: «Наша жизнь безраздельно принадлежит Родине».
Когда и где угодно мы будем кровью защищать великое счастье, завоеванное миллионами людей, живущих в стране социализма. И по-чкаловски будем громить врагов».
В короткой статье Кравченко сумел выразить искреннюю любовь к знаменитому летчику, к своему учителю.
В разгар войны за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с финской белогвардейщиной и проявленные при этом доблесть и мужество полковник Г. П. Кравченко был награжден орденом Красного Знамени. В феврале Григорию Пантелеевичу было присвоено звание комбрига.
«Однажды шестерку бомбардировщиков вел к цели капитан Лакатанов. Слева от него шло звено капитана Трусова. С высоты 800 метров земли не было видно. Решили лететь над облаками. Однако отбомбились отлично.
Самолеты легли на обратный курс. Неожиданно левый ведомый Трусова старший лейтенант Мазаев почувствовал сильный толчок. Машину подкинуло вверх.
— Все целы? — крикнул Мазаев.
— Правая плоскость горит, — доложил стрелок-радист Пономарев.
Трусов повернул голову влево. Мазаева не было, но летчик увидел, что далеко впереди горит машина Мазаева. Он увеличил скорость, но густые облака скрыли горящий самолет.
Трусов прорвался через облако. Снова видит Мазаева, огонь охватил правый мотор самолета. Зенитки врага ведут по нему бешеный огонь. Мазаев заметил большое озеро, решил дотянуть туда и сесть. Тут он увидел сбоку и сзади наши самолеты. Они кружили над ним и покачивали крыльями. Они охраняли с воздуха подбитую машину. Мазаев сел на лед.
Финны вылезли из окопов, открыли пальбу и побежали к горящему самолету. Но с воздуха по ним ударили пулеметы. Враги бросились назад в окопы и оттуда открыли огонь. Под градом пуль находились на льду три отважных летчика.
Трусов не раздумывая идет на посадку. Такой дерзости белофинны не ожидали. С новой силой они открыли огонь. Трусов мастерски сел недалеко от бегущих товарищей. «Двое в кабину стрелка-радиста, один в бомбовой отсек», — скомандовал он.
Враги неистовствуют. Трусов дает газ. Самолет не двигается, примерзли лыжи. Летчик энергично шурует рулями, машина раскачивается, идет вперед, несколько раз ударяется хвостом об лед и, наконец, отрывается. Внизу чернеет догорающий самолет Мазаева.
Бесстрашный капитан делает разворот над озером и пристраивается к своим товарищам. Такова нерушимая фронтовая дружба. Этот подвиг взволновал всех летчиков фронта»[17].
Михаил Трофимович Трусов Указом Президиума Верховного Совета СССР был удостоен звания Героя Советского Союза.
Когда Кравченко узнал о подвиге Трусова, он посоветовал комиссару бригады:
— Давай, комиссар, выпустим листовку. Хотя Трусов не из нашей бригады, но пример замечательный. Кто будет писать, пусть обязательно вспомнит подобный подвиг дважды Героя Советского Союза Сергея Грицевца.
Красная Армия наносила врагу удар за ударом, а 9 марта штурмом был взят Выборг.
Финляндия запросила мира. И договор был заключен.
Граница между СССР и Финляндией была отодвинута на север, чтобы оградить Ленинград от случайностей. Древний русский город Выборг стал советским.
После заключения мира с Финляндией, Г. П. Кравченко прибыл в распоряжение начальника ВВС РККА. Ему поручили работу, связанную с событиями, происходящими в Прибалтике. Фашистская Германия, поработив Польшу, имела в дальнейшем цель обосноваться и в Прибалтике. Эта угроза с каждым днем усиливалась.
Трудящиеся прибалтийских республик выражали крайнее недовольство политикой своих правительств, готовых ради сохранения господства буржуазии стать вассалами Германии, предоставить ей плацдарм для похода против СССР.
