В эти дни нашими войсками был освобождён Кишинёв. Но, хотя дивизия непосредственно в Кишинёв не входила, она активно способствовала успешному проведению Кишинёвской операции и закрепляла победу».
Ветеран Великой Отечественной войны В. В. Войцехович до сих пор помнит момент, когда впервые увидел легендарного В. Ф. Маргелова: «...такой резкий, порывистый, на одном боку "ТТ", надетый "поморскому", на другом, большой, "революционный" "маузер", который он очень любил носить. Василий Филиппович был очень грамотный, боевой и решительный командир. Очень темпераментный, горячий, я бы даже сказал, что чересчур горячий. Бывали ситуации, когда как я считаю, нужно было действовать осторожнее, осмотрительнее. Человек лично очень смелый, взять хотя бы тот случай в конце войны, когда он взял "на понт" командование эсэсовского корпуса и принудил их сдаться. В штабе он не отсиживался, постоянно лично посещал передовые позиции, и дисциплина в нашей дивизии была железная. И хотя как командир он был очень требовательный, а порой и нетерпимый, но мы его уважали и даже любили, потому что он заботился о своих подчиненных, и в первую очередь о солдатах».
О тяжёлых боях в Молдавии Владимир Викторович рассказывает следующее: «Вошли мы в Молдавию на самом юге, но как раз начался разлив Днестра и нас перебросили немного севернее. Причём, когда нас переводили, чтобы не тащить "лишние" мины, я отдал приказ открыть беглый огонь по немецким позициям. Так меня за это хотели наказать, но обошлось.
9 мая немцы начали сильное наступление на Шерпенском плацдарме, стремясь сбросить в Днестр 8-ю Гвардейскую армию Чуйкова. Положение ещё усугублялось тем, что против них наступала восстановленная 6-я немецкая армия, которая стремилась "рассчитаться" с Чуйковым за Сталинград. Видно для того, чтобы хоть как-то снизить немецкий натиск на Шерпенском плацдарме и отвлечь их, командарм нашей 5-й Ударной армии Цветаев решил имитировать наступление прямо напротив Кишинёва. 13 мая в районе села Кошница 203-я и 243-я дивизии почти без сопротивления продвинулись вперёд где-то на шесть километров. Всего этот "аппендицит" в длину имел где-то шестнадцать, а в ширину шесть — восемь километров, причём в "горловине" всего два с половиной — три километра. Но немцы ударили с флангов, и горловину этого "мешка" крепко "затянули". На выручку к попавшим в окружение срочно бросили две дивизии, нашу и 295-ю.
Но там место ровное как стол, ни бугорка ничего, зацепиться вообще не за что... А у немцев там было сосредоточено восемь артиллерийских полков, и их снаряды рвались на расстоянии метра друг от друга... фактически это был просто расстрел... В первую атаку пошёл 149-й полк — половина полка полегла... Во вторую атаку уже пошли мы — ещё половина легла... Подошла танковая бригада Безношенко, и попыталась прорвать окружение, но все 53 танка немцы сожгли... Только пять танков осталось, и то только потому что они опоздали к началу атаки.
Тогда Маргелов сформировал штурмовые группы, которым ночью удалось ворваться в немецкие траншеи, и тут уже все навалились и прорвали-таки окружение.
Вывели все войска, вывезли всех раненых, но убитых там так и оставили, даже не похоронили... После войны учитель-историк из Кошницы Ватов работал в Центральном архиве ВС в Подольске и он установил, что за неделю тех боёв там погибло 3323 человека, и около десяти тысяч было ранено... В моей роте тогда погибло девять человек, и двенадцать было ранено, да я и сам там чуть навсегда не остался.
Пару дней не спал, вымотался совсем, и тут вдруг появилась возможность поспать. Я и два моих командира взвода легли в глиняном карьере в какую-то нору, вход в которую был всего сантиметров пятьдесят шириной. Это было днём, и мой ординарец Кибизов решил нас прикрыть от солнца, и завесил вход в пещеру плащ-палаткой. Немцы это заметили и выпустили по этой норе три снаряда. Потом мы посмотрели место, куда они вошли: в 30-ти, в 50-ти сантиметрах, а самый дальний в метре от входа в нору... Мне досталось больше всех: контузило, правда, не очень тяжело, но кровь шла из ушей, рта...
Там было ещё два таких момента. Когда ночью выводили из окружения войска, один из этих пяти танков в темноте упал в Днестр. Вместе с экипажем тогда погибли и два ГСС из 203-й дивизии: Шикунов и Корнеев, которые ехали на этом танке...
Там же, на плацдарме, на наших глазах был сбит наш истребитель, и упал рядом с нами. Из моей роты взяли солдат, чтобы выкопать и похоронить погибшего лётчика, но тогда это сделать не удалось, т. к. двигатель с кабиной ушли в землю на шесть метров...
За эту операцию нашего командарма Цветаева и ещё ряд командиров 20 мая сняли с должности, а командовать назначили Берзарина. И три месяца до начала Ясско-Кишинёвской операции мы стояли во второй линии обороны за Днестром, занимались обучением новобранцев и дезинформацией немцев: строили деревянные макеты танков, пушек, всячески имитировали сосредоточение войск. А в августе пошли в наступление».
Что было дальше, рассказывал сам Василий Филиппович: «30 сентября после длительного горного марша части дивизии вступили в бой за деревню Шопотул-Нову. Противник стремился любой ценой удержать деревню за собой. Потеря этого пункта означала для немцев дальнейший отход и предоставление широкого маневра для наших войск. Западнее, в восьми километрах, начиналось плоскогорье. Неоднократные попытки наших частей взять Шопотул-Нову с фронта лобовой атакой успеха не имели.
Сразу после марша, на основе полученных дивизионной разведкой данных и короткого доклада начальника штаба дивизии, оценив сложившуюся обстановку, я принял решение использовать внезапность нашей дивизии для противника, а также выгодное направление атаки некоторых подразделений дивизии. Командиров полков я призвал действовать в тесном взаимодействии с соседними частями и подразделениями, дерзко, инициативно, но на рожон не лезть.
Так, 1-й гвардейский стрелковый батальон 144-го гвардейского стрелкового полка по моему приказу вышел на западную окраину Шопотул-Новы и с тыла обрушился ураганным огнём на противника. Дело дошло до рукопашной схватки. Гвардейцы, следуя за своим командиром Чекаловым, беспощадно уничтожали фашистов и захватили Шопотул-Нову.
Немцы отошли, взрывая за собой мосты, минируя дороги и делая завалы. Гвардейцы преследовали их по пятам, не давая сколько-нибудь закрепиться до рубежа Кэрбурнари, который представлял собой узел горных дорог.
У немцев в Кэрбунари была очень выгодная позиция. Все подступы к населённому пункту просматривались и были хорошо пристреляны из пулемётных гнёзд и замаскированной артиллерией противника. Взять в лоб этот узел было трудно. Это привело бы к большим потерям личного состава. Поэтому я дал приказ обойти село и силами одного батальона атаковать одновременно с тыла и с фронта.
