Положение было восстановлено, но главное заключалось не в этом. Не было особой трагедии в том, что греки захватили Албанию, довольно бесполезный придаток итальянской Империи. В том, что у короля Виктора-Эммануила стало одним владением меньше не было ничего особо страшного.
Страшнее было то, что вступление греков в войну привело к высадке в Греции англичан, автоматически ставших их союзниками. Теперь, когда англичане закрепились в подбрюшье Балкан, можно было почти не сомневаться в том, что они закроют все пути на Восток, когда Гитлер проникнет в глубь бесконечного советского пространства.
К этому можно добавить налёты британской авиации с новых баз, расположенных в большом количестве в Греции. Их массированные бомбардировки могли привести к возгоранию румынских нефтяных скважин, необходимых для снабжения двадцати дивизий «пантер», которые Гитлер готовился бросить на пересечение две тысячи километровой советской границы. Риск возрос неимоверно.
Ситуация стала ещё более рискованной, когда, той же зимой, Югославия короля Петра, подстрекаемая английскими агентами, выступила против Германии. С этого момента возможность начать наступление на СССР в ранее назначенные сроки была потеряна окончательно. Молотов с особым цинизмом направил югославскому королю поздравления от Сталина и заверения в его моральной поддержке.
В результате этой глупой муссолиневской авантюры Гитлер, прежде чем приступить к воплощению своих замыслов на Востоке, был обречён предварительно расчистить Балканы, прокатившись своими танками через всю Югославию и Грецию, а также овладеть островом Критом, к тому моменту превратившимся в своего рода английский авианосец. Это был чувствительный удар.
За десять дней Югославия была побеждена и полностью оккупирована. Затем пришло время Афин и Спарты. Свастика засверкала над позолоченным мрамором Акрополя. Парашютисты Геринга осуществили героическую победоносную высадку на острове Крит, и за сорок восемь часов обратили англичан в бегство. Корабли союзников, отступающие к Египту, оказались столь же беспомощными, как утки в городском пруду.
Превосходно. Английская угроза была ликвидирована. Но пять недель были потеряны, пять недель, которые Гитлер никогда уже не смог наверстать.
Солдатом, шаг за шагом — поскольку мы пешком прошли всю Россию — я узнавал все детали этой трагедии. Одного месяца не хватило Гитлеру, чтобы война на русском фронте закончилась в 1941 г., того самого месяца, который потеряли страны Оси из-за раненого самолюбия Муссолини, которое подтолкнуло его к этой плачевной и безрассудной авантюре на греческой границе. Время было потеряно. И точно также было потеряно нечто куда более важное — техника.
Дело даже не в крупных потерях танков в ходе боев под Белградом и на Коринфском канале. Но тяжёлая танковая техника серьёзно пострадала в ходе трехсоткилометровых маршей по горам и каменистым долинам.
Сотни танков нуждались в ремонте. Они не смогли принять участие в наступлении 22 июня 1941 г., в момент грандиозного рывка. Я говорю о том, что видел своими собственными глазами: бронированные дивизии фон Клейста из группы армий «Юг» под командованием маршала фон Рундштедта, шедшие через Украину, насчитывали всего шестьсот танков, цифра, в которую трудно поверить! Шестьсот танков против миллионов советских солдат, тысяч советских танков, сумели, несмотря ни на что, дойти до Ростова, до самого берега Чёрного и Азовского моря до наступления зимы, при том, что значительная часть этих танковых подразделений была переброшена на соединение с генералом Гудерианом, наступающим с севера, чтобы вместе с ним осуществить крупнейшее окружение в мировой военной истории в двухстах километрах к востоку от Киева.
Усиленная пятьюстами танками группа немецких армий «Юг» смогла бы до наступления холодов достичь Сталинграда и Баку. Но эти танки были потеряны по вине Муссолини.
Сколь бы катастрофической не была пятинедельная задержка в графике наступления, дополнительная немецкая военная техника с высокой долей вероятности могла бы компенсировать это отставание во времени. Но её не было и в этом смысле война также началась плохо.
Быстро выяснилось, что добытая информация о боеспособности СССР оказалась ошибочной. Советы имели в своём распоряжении не три тысячи танков, как об этом доносила Гитлеру немецкая разведка, но десять тысяч, то есть их количество в три раза превосходило чисто танков выдвинутых против них Германией. К тому же, некоторые виды русских танков, такие как Т-34 и КВ-2, были почти неуязвимы, обладали повышенной надёжностью и были специально сконструированы для войны в условиях распутицы и зимы.
Ошибочными оказалась и карты, составленные для продвижения по русскому пространству: главные дорожные артерии, по которым должны были пойти танки вообще отсутствовали, а имевшиеся просёлочные дороги годились разве, что для езды на лёгких тройках. На них увязали даже легковые машины.
Но, несмотря на это, благодаря чудесам энергии, наступление прошло успешно. За двадцать пять дней было пройдено и захвачено шестьсот километров. 16 июля 1941 г. пал Смоленск, последний крупный город на пути к Москве. От крайней точки, достигнутой немцами при наступлении, — излучины реки Ельня — до столицы СССР оставалось всего 298 километров!
Если бы наступление продолжалось бы в прежнем темпе, через две недели цель была бы достигнута. Сталин уже готовился эвакуировать дипломатический корпус за Волгу. Повсюду царила паника. Демонстранты освистывали коммунизм. Кто-то даже видел вывешенное на улицах Москвы наспех сделанное знамя со свастикой.
Но устремится к Москве, не представлявшей особого стратегического интереса, означало бы отказаться от разгрома огромного «котла», в который должно было попасть более миллиона советских солдат, беспорядочно бежавших на юге по направлению к Днепру и Днестру. Война ведётся не ради уничтожения городов, но ради уничтожения боевой силы противника. Если бы этот миллион разбитых русских оставили в покое, они бы произвели перегруппировку в тылу. Поэтому Гитлер был прав. Всю живую силу вместе с тяжёлой техникой необходимо было срочно взять в окружение, которое по своим масштабам настолько превосходило все прежние, что по сравнению с ним «котлы» в Бельгии и во Франции 1940 г. казались детской игрушкой. Одновременно с этим решалась экономическая задача по обеспечению нормальной работы богатейших рудников Донецка.
К несчастью, Гудериану не хватало сил, чтобы одновременно, продолжить наступление на Москву и разгромить противника на другом краю России, под Донецком. В любом случае, вторая операция почти наверняка началась бы слишком поздно.
