В конце столетия рабочие России, несущие бремя тяжелейшей эксплуатации, презирая смерть, поднимаются на борьбу за жизнь, достойную человека. Все чаще и чаще по всему свету разносятся известия о бастующих русских рабочих. Они ведут ожесточенную классовую борьбу; с камнями и кусками железа в руках выступают против вооруженных до зубов царских войск и не боятся ни ссылки в Сибирь, ни смерти на виселице. И когда в 1902 году в России повсеместно разгораются еще и студенческие волнения, ликующая Клара Цеткин говорит о «зарницах революции». С гордостью возвещает она немецким работницам о беспримерном героизме их русских сестер. Они знают, что им грозит увольнение с предприятий, знают, что царские войска получили приказ стрелять боевыми патронами, но, несмотря на это, Первого мая, в боевой день международной солидарности рабочего класса, русские работницы устраивают на улицах демонстрации.
Одна из них после демонстрации пишет в социал-демократическую газету «Искра», руководимую Владимиром Ильичем Лениным: «…теперь все мы хотим большего. Мы хотим выйти на улицы. Мой брат жалеет, что не было знамени. В следующий раз будет и знамя, и револьверы. Камни и ножи мало помогают против штыков…» Чтобы показать немецким пролетаркам, как плечом к плечу со своими братьями русские работницы борются против царизма, «Равенство» печатает на своих страницах появившиеся в «Искре» выдержки из обвинительного акта, состряпанного русскими властями: «Работницы Яковлева и Барчевская вырывали булыжники из мостовой и с возгласами: «Мы за наших братьев!» — носили камни в подоле юбок сражающимся рабочим».
Так в сердцах немецких рабочих Клара Цеткин пробуждает чувство братской солидарности по отношение к мужественному русскому пролетариату. На партийном съезде в Дрездене в 1903 году она безоговорочно объявляет себя сторонницей быстро нарастающего революционного движения в России.
В том же году русская социал-демократическая партия раскалывается на меньшевиков и большевиков. Меньшевики, как и немецкие оппортунисты, извращают учение Маркса и Энгельса. Его революционную сущность берегут и хранят большевики. Ленин руководит ими. По стране прокатывается волна забастовок. В декабре 1904 года нефтяники Баку прекращают работу. Это мощная стачка. Рабочие побеждают.
Эта победа, как маяк, светит на всю Россию.
И уже 9 января 1905 года начинается забастовка на Путиловском заводе, крупнейшем предприятии Петербурга. Но многие, слишком многие рабочие позволяют агентам, которые по поручению царской охранки живут среди них, толкнуть себя на необдуманный шаг: они решаются пойти к царю с мирной демонстрацией, чтобы передать ему петицию со своими требованиями. Большевики предостерегают от этого шага. Но тщетно! В миролюбиво настроенных массах еще не умерли остатки доверия к «царю-батюшке» и его «ниспосланной богом» власти. Тысячи людей, среди них женщины, дети и старики, направляются к Зимнему дворцу. В руках у них не оружие, а портреты царя, хоругви и иконы. А «царь-батюшка», «государь всея Руси», «последний Николай», как уже тогда называет его Клара Цеткин, отдает своим полкам приказ открыть огонь по мирной, ничего не подозревающей толпе. В этот день, вошедший в историю как «Кровавое воскресенье», тысяча рабочих была убита, две тысячи человек были ранены. Кровью рабочих окрасился снег перед Зимним дворцом Николая — убийцы на царском троне. Эта кровь становится красным знаменем восстания. И в первую же ночь петербургские рабочие отвечают на гнусное преступление царя постройкой баррикад. Они говорят: «Царь нам всыпал, ну и мы ему всыплем!»
Как только до Клары Цеткин доходит известие о кровавом преступлении царя и начале революционной бури в Петербурге, она тотчас же становится на сторону борющихся рабочих. Уже в следующем номере «Равенства» она предоставляет слово Розе Люксембург, соратнице и подруге, которая торжествующе объявляет: «9 января на улицах Петербурга дело международной реакции пережило свою кровавую Иену'». Подобное же чувство воодушевляет и Клару: наконец-то пришло время, когда сильные руки рабочих заставили пошатнуться устои древнего оплота реакции на востоке Европы! Чтобы помочь русскому пролетариату в его мужественной, неустрашимой борьбе, Клара предлагает правлению партии провести массовые демонстрации и заверить русских революционеров в том, что симпатии немецких рабочих на их стороне. Клара Цеткин считает, что необходимо тотчас же разъяснить трудящимся Германии огромное значение борьбы, которую ведут их русские братья, и обратиться с призывом оказать им материальную и моральную поддержку. Но «партийные отцы» боятся обвинения и бесконечных процессов, боятся тюремного наказания и денежных штрафов — они отклоняют предложение.
Клара и не думает отказываться от своего намерения. Русские братья и сестры ставят теперь на карту жизнь! Они нуждаются, как в хлебе насущном, в поддержке, в доказательствах симпатии и солидарности. Клара не колеблется долго. При активной помощи Розы Люксембург и многих смелых социалисток она на свой страх и риск призывает к проведению манифестаций. И немецкие рабочие устремились на собрания. Они очень быстро поняли, что русские металлисты или печатники, сотрясающие царский трон, борются не только за самих себя, но и за мировой пролетариат и что дело пролетарской чести за этот подвиг переслать им с братским приветом последний грош и последнюю марку. Манифестация следует за манифестацией — никто не мешает Кларе выступать. Но в Бреслау на многотысячном собрании разражаются роковые события. Клара приводит стихи из «Вильгельма Телля» Шиллера:
Нет, есть предел насилию тиранов!
Когда жестоко попраны права
И бремя нестерпимо, к небесам
Бестрепетно взывает угнетенный.
Там подтвержденье прав находит он,
Что, неотъемлемы и нерушимы,
Как звезды, человечеству сияют.
Вернется вновь та давняя пора,
Когда повсюду равенство царило[28].
С увлечением внимает толпа бессмертным стихам поэта. С мрачными физиономиями слушают их и палачи, одетые в мундиры полицейских. Слова Шиллера:
Но если все испробованы средства,
Тогда разящий остается меч, —
кажутся им обращенным к массе призывом к вооруженному восстанию. Они поднимаются и мигом нахлобучивают остроконечные каски на свои головы: собрание распущено! Толпа устремляется на улицу и натыкается прямо на конную полицию. Но люди не поддаются панике. Они только что слышали о великих подвигах русских пролетариев — ведь те переносят куда большие опасности, чем опасность угодить под копыта лошадей!
