Сто сорок лет тому назад Парри пытался пройти проливы, преодолевая лед толщиной восемнадцать сантиметров, чтобы достичь острова Мелвилла и зимовать там. Отважные моряки продвигались вперед, разрезая молодой лед тросами и устанавливая на льдинах паруса, чтобы очистить путь кораблям. Однако через сутки очищенные участки воды снова замерзали, и льдины отводить было некуда. Тогда моряки вставали на край отрезанной льдины, опускали его своим весом в воду, а в это время другие при помощи различных приспособлений толкали льдину так, чтобы она ушла под кромку берегового припая.
После экспедиции Парри внимание исследователей было направлено на южные бассейны. Они предполагали, что позади барьера из западных островов, удерживавших полярный лед, идущий из моря Бофорта, должен быть судоходный путь. Их предположения оправдались, но и этот путь большую часть года был прегражден льдами. Наиболее примечательной была экспедиция Росса, предпринятая им в 1829 году. Этот исследователь, как известно, открыл Северный магнитный полюс.
Мы вспомнили также экспедицию Франклина в 1845 году и многие другие, предпринимавшиеся с целью поиска пропавших исследователей. Нам трудно было даже представить себе, каким мужеством и неиссякаемой энергией должны были обладать эти люди, чтобы преодолевать выпавшие на их долю огромные трудности и лишения.
Итак, мы медленно шли вдоль пролива, имея под килем не менее ста восьмидесяти метров и почти свободную ото льда поверхность воды над собой. Изредка встречались лишь отдельные небольшие льдины. Нам не нужно было выставлять под пронизывающий холодный ветер никаких впередсмотрящих. Ничто не нарушало нашего комфорта и покоя. Более легкой и безопасной экспедиции, чем наша, в этих водах, конечно, никогда не было.
Утром 16 августа мы находились южнее острова Норт-Девон, когда я решил всплыть и связаться с базой канадских военно-воздушных сил в бухте Резольют-Бей, чтобы сообщить сроки нашего прибытия туда. Там нас ждали, но точной даты прибытия не знали. Существовала договоренность, что мы получим в этой базе наиболее свежие данные и прогноз погоды на ближайшее время. Я разговаривал по радиотелефону с командиром базы и пригласил его и двух сотрудников его штаба на обед на борту «Сидрэгона». Приглашение было, конечно, принято с большой благодарностью.
Через узкий пролив Барроу
Ширина наиболее узкой части пролива Барроу — восточного входа в этот пролив — составляет около тридцати миль. С северной стороны здесь расположен остров Корнуоллис, а с юга — остров Сомерсет. На расстоянии около восьми миль к юго-западу от бухты Резольют-Бей находится остров Гриффит. Говоря о ширине пролива, я умышленно употребил слово «около», потому что точное положение островов относительно друг друга не известно. Очертания пролива напоминают раструб. Ширина западного, расширяющегося конца раструба составляет около шестидесяти миль. Здесь расположены четыре известных острова, плюс одни, положение которого отмечено на карте как сомнительное. «Сидрэгону» предстояло пройти между этими островами.
Мы предполагали, что граница изломанного сплоченного льда проходит примерно в средней части пролива.
Движению льда в восточном направлении препятствуют здесь острова Батурст, Корнуоллис и Сомерсет, а также мелководье между этими островами. В этом районе следовало ожидать также нагромождений тяжелых торосистых полярных льдов с глубоко сидящей подводной частью; некоторые из них прочно задерживаются на грунте вблизи берегов или на мелководье в проливах между островами. Айсберги наблюдались в проливе Барроу в очень редких случаях.
Мы часто обсуждали в кают-компании, какой путь избрать для наиболее вероятного успеха. Теперь, когда мы получили свежую сводку по ледовой обстановке, настало время принять окончательное решение. Разложив карты и пособия, мы еще раз прочитали: «Глубины небольшие, район изучен недостаточно… имеются непроверенные сведения о наличии остроконечных подводных скал…» Самое тщательное изучение имевшихся карт не дало никаких результатов. Слишком много на них было зон с ненанесенными глубинами.
Чтобы пройти через пролив в подводном положении, надо было найти такой путь, на котором и под килем, и над ограждением рубки, от самой верхней ее части до нижней стороны льда, оставалось бы достаточно безопасное расстояние. Для подводной лодки, общая высота которой составляет около пятнадцати метров, при осадке льда, равной тридцати метрам, и минимально допустимом расстоянии до нижней стороны льда десять метров требуется глубина пятьдесят пять метров. Прибавьте к этому еще минимум семь метров, которые должны быть под килем, и вы получите минимальную глубину для плавания лодки, составляющую шестьдесят два метра. При этом следует иметь в виду, что даже при соблюдении этих требований небольшая возвышенность на дне, если ее не обнаружить своевременно, может привести к катастрофе. Эхолот не сможет предупредить нас о такой опасности заблаговременно. В лучшем случае подводная лодка может оказаться зажатой между грунтом и льдом, не говоря уже о повреждениях, которые она может получить при столкновении с подводными скалами или льдом.
Чукотское море, в котором мы должны были встретиться при возвращении от Северного полюса с научно-исследовательской станцией на дрейфующей льдине «Т-3», также мелководное. В этом сравнительно хорошо изученном водном бассейне нам предстояло идти подо льдом при глубине моря около сорока шести метров и даже менее. Однако дно в этом районе плоское, поэтому неожиданные возвышения его там маловероятны. При условии, что дно там ровное, мы могли бы обходить глубоко сидящие льдины, которые обнаруживали бы эхоайсбергомером. Безопасность корабля в этом случае зависела бы целиком от надежности работы эхоайсбергомера.
Можно было попробовать пройти самым северным проходом, которым обычно пользуются ледоколы, однако многие данные говорили о том, что дно здесь может оказаться неожиданно предательским. Всего в одной миле от глубины девяносто метров на карте значилась глубина тридцать три метра. Во многих других местах глубины были в два раза меньше или в два раза больше соседних, отстоящих от них всего на несколько тысяч метров. Роберт-сон привел нам несколько примеров, когда ледоколы, проходившие по неизученным маршрутам и имевшие под килем вполне достаточный запас глубины, внезапно оказывались на мели. Мне представлялось, что традиционно используемый ледоколами путь окажется для нас наихудшим. Другие проходы, хотя и неисследованные, возможно, окажутся не хуже самого северного.
